Зинаида вложила в этот удар всю силу, попав острым краем камня в переносицу Алексея, и кровь залила его лицо.Дикий вой, казалось, пошатнул избушку до самого основания. Князь откинулся назад и прижал руки к лицу. От боли он ничего не видел. Несколько красных капель упали на его белую рубаху, и, как только сознание немного прояснилось, он опустил руки и, открыв рот от изумления, посмотрел на эти пятна. Алексей просто не мог поверить, что эта хрупкая девушка могла пролить его кровь. Глухо зарычав, князь прижал палец к ноздре, пытаясь унять кровотечение, но, увы, это ему не удалось. Даже самое легкое прикосновение вызывало резкие приступы боли, которая, казалось, распространялась по всему телу. Боль была так сильна, что, растеряв всякое желание удовлетворять свою разыгравшуюся похоть, Алексей поднялся с кровати и заковылял к умывальнику. Схватив висевшее рядом полотенце, он зажал им нос.Зинаида не мешкая соскочила с кровати и помчалась к выходу. Она влетела в дом и, заперев дверь своей светлицы, ощутила себя в безопасности. Позабыв даже о жаре, Зинаида долго сидела, затаившись, пока, наконец, не услышала, как экипаж князя прогрохотал по улице. Она подошла к окошку и увидела, что за экипажем уныло плетется жеребец Алексея, привязанный за уздечку. Это вселяло надежду, что князь не вернется домой еще несколько дней.Шло уже третье воскресенье после приезда Зинаиды. Наконец-то прохладные ветры принесли раскаленному городу долгожданное облегчение. Серые облака бежали по утреннему небу, вселяя надежду на дождик. Пройдет всего с полмесяца, и станет заметно холоднее. Эта чудовищная жара останется только в воспоминаниях.Алексей вернулся пару дней назад, выдумав жалкое оправдание разбитому носу: якобы он свалился с лошади. Чтобы спасти красивый профиль, пришлось обратиться к доктору, но теперь уже стало ясно, что былую его утонченность навсегда изуродует довольно заметный бугор. Князь страдал, всякий раз ощупывая эту «награду». Благодаря ней он уже никогда не, забудет о Зинаиде. Вокруг носа и под глазом еще не сошел темно-фиолетовый отек, свидетельствовавший о силе повреждений и заставлявший своего обладателя обильно угощаться крепкими напитками, чтобы облегчить мучительную боль. Алексей теперь знал, что Зинаида не сдастся без борьбы, и на некоторое время прекратил домогательства.В это воскресенье он заявил, что остается дома. Тщеславие не позволяло князю пускаться в новые приключения, пока распухший нос не уменьшится в размерах и не сойдут синяки. Накануне Анна договорилась с Иваном стоять заутреню в домовой церкви у богатого князя Владимира Дмитриевича. А поскольку старый вдовец надумал вновь жениться, то Иван и Анна боялись, как бы присутствие симпатичной молоденькой девицы не отвлекло старичка от основной цели их визита. О том, чтобы взять Зинаиду с собой, не могло быть и речи. В то же время, поскольку князь Алексей не собирался вставать с постели, Анна опасалась оставлять Зинаиду дома. Итак, у княгини не было иного выхода, как разрешить боярышне идти на все четыре стороны, лишь бы подальше от их дома и покалеченного Алексея.Но каковы бы ни были причины, побудившие княгиню отпустить ее, Зинаида с ликованием восприняла известие. Даже строжайшие предупреждения насчет того, чтобы вернуться домой до сумерек, не омрачили ее радости. Она вышла на крыльцо гораздо раньше, чем Степан успел подать экипаж, и ни капельки не взволновалась, заметив, что Алексей стоит у окна и смотрит вниз. Сегодня он ничего не сумеет ей сделать.Ради такого случая Зинаида оделась в светло-голубой сарафан, щедро украшенный мелким жемчугом и тончайшей аппликацией из белого шелка. На голове у нее был кокошник с такими же узорами, а голубая лента, усеянная изящными жемчужными бусинками, блестела в темной косе. Зинаида прихватила еще и накидку, но, собираясь выходить из экипажа, не стала брать ее с собой. На улице было тепло, да и солнышко порой выглядывало из-за туч, так что можно было надеяться, что дождь прособирается еще долго.Степан остановился недалеко от церкви на Красной площади, как раз рядом с боярыней Натальей Андреевной, которая только что вышла из своего экипажа и задержалась, глядя на них. Когда же Джозеф распахнул дверцу перед своей госпожой, Наталья поспешила ей навстречу. Заметив ее, Зинаида быстро соскочила на землю и бросилась в распростертые объятия смеющейся от радости старой знакомой. Всего три шага — и младшая из женщин оказалась в кольце рук своей старшей подруги.— Ну, держись, буду тебя ругать. Что ж ты до сих пор ко мне не заехала? — пожурила Наталья и подняла заблестевшие от слез глаза на Зинаиду. — Али забыла, что у княгини Анны меня не принимают?— Ах, Наташа, ты же знаешь, что я не могла этого забыть, — ответила девушка, и каре-зеленые глаза ее тоже заволокло слезами. — Но до этого дня Анна не позволяла мне покидать пределы своей усадьбы.Наталья Андреевна внимательно посмотрела в лицо Зинаиды:— Должно быть, тяжело тебе живется в такой неволе, ведь ты привыкла к свободе, как какая-нибудь англичанка или француженка.— Ничего, скоро, возможно, все изменится.— Как это, дорогая?Зинаида подняла руку, как бы предостерегая старшую подругу от излишних надежд:— Только учти, пока еще совершенно не известно, действительно ли Анна собирается к своему отцу. И потом, я даже не осмелюсь предположить, что она согласится на мои визиты к тебе. Но все же подозреваю, что она побоится оставлять меня под одной крышей с Алексеем.— Тут я не стану ее упрекать. Ведь это первостатейнейший блудник. — Наталья похлопала юную подругу по руке и предупредила на всякий случай:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165