А этим утром? Что она подумала о его поведении этим утром? Не исключено, что когда он вернется в Блек-Хауз, она прикажет ему собирать вещи.
Рубел не намеревался целовать Молли, но, коль на то пошло, он не намеревался совершать и немало других поступков, которые все же совершил. Чувство вины мешало ему уснуть большую часть ночи. Когда он услышал, как Молли будит мальчиков, он решил помочь ей. Вот и все. Он всего лишь помог ей отправить детей в школу. Но кто просил его о помощи? Молли не просила! И что, черт побери, побудило его пригласить Тейлоров на ужин? Это после-то глупости с приглашением преподобного отца и его супруги! Рубелу следовало бы подумать, прежде чем распускать язык!
Он содрогнулся, представив, как уже сейчас Молли боится ужина. Рубел пришпорил коня, чтобы поскорее расправиться с делами и вернуться в Блек-Хауз. Он хотел помочь ей в подготовке ужина. Если, конечно, она разрешит ему.
Но чувство вины не покидало его. Что потом? После ужина – что? А завтра? И послезавтра? И через два дня? Вся загвоздка – булыжник в голове! – в ответе на вопрос: так что же ему надо от этой женщины? Что он собирается делать в дальнейшем?
Когда он выполнит задание компании, он уедет. Ведь он не намеревается поселиться в Эппл-Спринз! Может… жениться? От одного этого слова холодок пробежал у Рубела по спине.
Так что же, черт побери, он хочет? Снова покувыркаться в сене? Конечно, он не отказался бы снова провести с Молли в сторожке ночь! Разумеется, не отказался бы… Эта мысль занимала его постоянно. Но до возвращения в Эппл-Спринз Рубел не понимал, чего стоила Молли эта ночь в его объятиях. Теперь он знает и никогда не станет стремиться снова подвергнуть ее испытанию. Рубел лишил ее девственности и бежал, подорвав жизнерадостность девушки и сломав тем самым ей судьбу.
Остановившись перед банком, Рубел привязал Койота к стойке и оглядел смежное с банком одноэтажное здание лесопильной компании «Латчер и Мур». С минуту Рубел посидел на лошади, стараясь вызвать у себя интерес к делу, ради которого и был послан компанией в Эппл-Спринз его брат. Но все мысли неизбежно возвращались к Молли. Так каковы же его намерения по отношению к ней?
Мысль не давала ему покоя, но не было времени, чтобы ухватиться за нее и как следует обдумать – порядочно ли по отношению к Молли он ведет себя, и не лучше ли ему умчаться прочь со всех ног, не дожидаясь дальнейшего развития событий?
Но первый же взгляд, брошенный Рубелом на Клитуса Феррингтона, сделал невозможным бегство. Если он умчится прочь, Клитус потащит Молли к алтарю прежде, чем Рубел достигнет Оренджа. И что тогда станет с детьми?
А еще важнее, что станет с самой Молли? Она призналась, что поцелуи Клитуса не зажигают ни малейшей искры в ее душе. И Рубел знал, что сам он зажигает Молли.
Но он не собирался на всю жизнь оставаться в Эппл-Спринз и ни к чему не стремился, кроме как к мимолетным вспышкам страсти в ночи – вспышкам и неизбежному чувству вины наутро.
Однако его бегство, возможно, причинило Молли намного больше боли, чем когда-либо сможет причинить ей, став мужем, Клитус Феррингтон. Клитус мечтал оказаться закованным в брачные узы. Рубел не хотел, и не имело смысла притворяться, будто это не так.
Воспоминание о поцелуе после завтрака вспыхнуло перед его мысленным взором, но Рубел отогнал видение, не в состоянии объяснить себе, что повлияло на него в тот момент, и почему он поцеловал Молли. Рубел не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде ему приходилось целовать после завтрака женщин в щеку. Он не целовал даже своих сестер.
Рубел сбил налипшую на сапоги глину на ступеньках крыльца, поправил шляпу и открыл стеклянную дверь в здание банка. Он продолжал думать о Молли. Может, она и ненавидит Рубела, но… не губы его брата! Она позволила ему целовать ее прошлой ночью, после того как уехал жених.
Клитус Феррингтон вышел из своего кабинета в фойе, лицо было строгим и оставалось таковым, по крайней мере, пока Рубел стоял возле него. Другой мужчина, одетый в рабочий комбинезон, следовал за Клитусом.
– Нет никакого способа, черт побери, убедить моего отца дать денежный займ без дополнительных гарантий, – сказал Клитус.
Лесоруб, коренастый мужчина пятидесяти лет, протянул руку. Клитус пожал.
– Я должен найти деньги на сделку!
– Приходи, когда… – Клитус увидел Рубела. – Джаррет, – поприветствовал он его осторожно и представил: – Джубел Джаррет.
Коренастый мужчина повернулся к Рубелу, протянув мускулистую руку.
– Хеслет. Виктор Хеслет.
Его имя ничего не сказало Рубелу.
– Не родственник ли вы Бейлору Джаррету? – справился Хеслет.
– Он мой дядя.
Хеслет энергично пожал руку Рубелу.
– Знавал я этого скандалиста, это уж точно. Последний раз я видел его в Южном Техасе… – Хеслет оборвал предложение на высокой ноте, словно оставив подвешенным в воздухе некий вопрос.
– Он перегонял стадо, – подсказал Рубел. – А у вас лесопилка?
– Ну, я сам по себе!
– Независимый лесоруб, – пояснил Клитус. – Что-нибудь еще я могу сделать для тебя, Хеслет?
Лесоруб взглянул на угол стола.
– Я посмотрю кое-что из документов и уйду позже, – Хеслет снова протянул руку Рубелу. – Приятно было познакомиться, Джаррет.
– Возможно, мы вскоре встретимся снова. По заданию «Л и М» я знакомлюсь с местностью. Компания хочет проложить железную дорогу в Эппл-Спринз. Я должен поговорить с людьми.
Хеслет кивнул и отошел к столу.
Список, который Клитус протянул Рубелу, включал перечень лесопилок и независимых лесорубов. Рубел Джаррет внимательно изучил список и после этого подозвал Хеслета:
– Вас нет в этом списке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111