Щеки мои пылали.
Я должен был просчитать все это гораздо раньше. Меня подвел незаметно впитанный здесь, па Керсте, взгляд на женщину как на существо, неспособное воевать.
Я вдруг осознал, что зачем-то иду к дороге, остановился и, бессмысленно потоптавшись на месте, пошел назад.
Рой нашел или высадил очень хорошо подготовленного резидента. Интересно, поняла ли она, что кто-то следит за домом? Прослушав запись, я не выловил ничего, кроме желания прокачать могущественного министра. Поэтому я не расценил ночную пассию Чары даже как связника. И Кора, который наверняка хорошо знал окружение Чары, уверял меня, что к нему никто не спускается с гор. Похоже, что и сам Чара не догадывался об истинной роли этой особы. Интересно, сколько ей лет? Когда-нибудь я узнаю это. Вот только когда? Вряд ли это случится раньше, чем база сама обнаружит себя. Слишком много человек надо опросить, чтобы напасть на ее след. Однако на финише мы встретимся. Непременно. Я позабочусь об этом. Очень уж хочется поглядеть ей в глаза.
"Попробуем еще раз, – сказал я себе, усаживаясь под деревом и открывая сумку. – Может, теперь, когда я знаю…"
Подсвечивая себе фонариком, я вытащил накопитель и, подключив его к рекордеру, нашел последнюю запись.
"Что поделаешь, – обратился я в пространство, вставляя в уши микрофоны. – Упустил так упустил. В конце концов это не моя работа. Хотели б по-настоящему, прислали б кого-нибудь…"
Я слушал запись, пытаясь уловить хоть намек на то, чего ждала эта девушка от Чары, и у меня ничего не получалось. Она изъяснялась фразами, имеющими смысл лишь для знающего контекст. Чара же, судя по всему, вообще считал ниже своего достоинства развернуто отвечать ей. Прослушав всю запись дважды, я не обнаружил ни единой настоящей зацепки. От души пожалев, что не могу передать этот диалог в констабуларий, я поднялся и стал собираться.
Хотя…
Словно пузырек, всплывающий со дна, в голове возникла и оформилась неожиданно ясная мысль.
Что она там сказала про работу?
Я быстро отмотал запись назад и стал слушать кусок перед самым отъездом.
Точно!
Сначала я совсем не обратил на это внимания, поскольку искал другое.
– Когда сделаешь, дай мне знать, – произнес тихий, слегка заглушаемый треском женский голос.
– Непременно, – несколько раздраженно ответил Чара. – Сразу зайду и скажу.
Зайду и скажу…
Куда мог зайти, именно зайти, а не заехать, министр полиции, везде передвигающийся в электромобиле? Только в одну из комнат дворца. Выходит, девушка работала во дворце. Похоже, что это была чья-то секретарша.
Не может быть!
Я почувствовал, как от промелькнувшей догадки мгновенно похолодели руки и муторно опустился желудок. В ужасе я отшатнулся, словно увидел призрак, и лишь невероятным усилием воли не позволил себе отшвырнутъ поразившую меня мысль.
Взяв себя в руки, я вернул запись на ноль и стал снова слушать, закрыв для надежности глаза. Перекрытия и мембраны не могли не исказить тембр, но интонации должны были остаться нетронутыми. И чем больше я слушал, тем больше, казалось, узнавал характерные паузы и подъемы в конце предложений, нежное придыхание на шипящих и едва уловимое носовое "н".
Это был голос Таш.
"Нет! – сказал я себе, ожесточенно тряся головой, чтобы избавиться от наваждения. – Не верю! Это уже перебор. Так не бывает! Сдай назад".
"Ты дурак, – возразил мне кто-то невидимый изнутри. – Мало сегодня случилось невозможного? Что это с тобой? Морок вроде бы кончился. Протри глаза!"
"А почему бы и нет? – подумал я, чувствуя, как сумасшедше колотится о грудную клетку сердце. – Всадить резидента в приемную Принцепса! Безусловно, великолепное решение! Все знать, со всеми контактировать, незаметно влиять…"
Я вспомнил, как смутилась Таш, показав, что хорошо разбирается в экономике, и закусил губу. Она проговорилась в тот раз, а я по своей безграмотности этого не понял.
Мутная одурь безнадежного отчаяния захлестнула, вдавила в землю, скрутила обжигающей пятерней лицо.
Значит, все наши встречи были раскручены ею специально, чтобы как можно тщательнее прощупать меня?!
Я сидел, раскачиваясь, словно от сильной боли, а в голове вспухали и лопались кровавые пузыри стыда и гнева.
И этот жесткий контроль за собой в нашу первую ночь! Она держалась, пока я, видимо, не нащупал какую-то сверхчувствительную эрогенную зону. До этого Таш сосредоточенно выполняла задание…
Но если все это так, то выходит, что я прошлым вечером сам проводил ее на встречу с Чарой!
Я вспомнил, как мы целовались, стоя под дождем на Разделителе, и закусил губу.
– Не верю, – сказал я вслух неожиданно севшим голосом. – Так не лгут. – И откашлялся.
Эмоции тут были ни при чем. Силу имели одни доказательства.
И тут я вспомнил, что у меня есть вчерашняя запись с этой дороги, и если к Чаре действительно приезжала Таш, то я теперь смогу узнать ее даже под тентом.
Дрожащими руками я подсоединил накопитель к камере и включил перемотку. От волнения я пару раз проскочил нужный участок, но потом все-таки нашел и прильнул к видоискателю – словно шагнул в люк.
Из двух проехавших по дороге экипажей только один вернулся обратно. Кроме того, он больше подходил и по времени. Но напрасно я гонял несколько раз запись. Как я ни наезжал на экипаж, сидевшего в нем пассажира практически не было видно из-за сгустившихся к тому времени сумерек. Я даже не смог понять, мужчина там ехал или женщина. Виден был только возница, да и то смутно.
Но хоть и смутно, а все-таки виден. Когда я понял, что с пассажиром не получается, я переключился на возницу. Мог ли он быть тем самым, который подобрал вчера Таш?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111