Мне почему-то почудилось, что я теряю себя и гибну в разросшейся до размеров космоса черной дыре, бесследно поглощающей даже кванты света. И действительно, Таш всосала меня жадно и быстро, с влажным утробным чмоканьем, как всасывает неосторожного путника болото или зыбучий песок. Однако через некоторое время, когда я смог осмотреться, я понял, что страхи мои нелепы. Под тонким слоем песчинок оказался спрятан подземный дворец с роскошными залами, висячими садами, крытыми переходами и уютными будуарами.
Аристократически чувственное влагалище Таш обхватывало меня теплыми нежными ладошками, ласково терло, посасывало и, быстро выполнив положенный ритуал, взрывалось долго истекающей из загадочных глубин многоступенчатой волной оргазма. Я оказался в залитой теплым светом свечей дворцовой зале, где чарующе звучал клавесин, пела флейта и прекрасные пары с тихим шорохом легко кружились вокруг меня в подчеркнуто техничном менуэте. Больше всего чудесное слияние с Таш напоминало танец эльфов на фейерической планете Лориен. Я видел его всего один раз, но запомнил на всю жизнь.
Мне очень хотелось, чтобы это никогда не кончалось. С каждой минутой мое одиночество отступало, растворялось и таяло. Все происходящее сейчас было так сладостно, что я готов был на все ради продления этих фантастических минут. Я смотрел на тонкое, невыразимо прекрасное лицо Таш, на нежные, влажно блестящие губы, на пушистые тени от ресниц и чувствовал, как плавится мое сердце в ослепительном пламени наконец пришедшего ко мне счастья. Я долго ждал эту женщину, может быть, всю жизнь, и вот наконец дождался.
Бескрайний мир, простирающийся от переливающейся всеми красками ойкумены до мрачных и темных лабиринтов втирален Керста, сжался сейчас до размеров принявшего меня женского тела, и из него исчезли рой и "Трезубец", Марта и Стефан, патруль и Давантари – все, что мучило и жгло меня бессонными кошмарными ночами, оглушало днем, постоянно стонало и ныло под сердцем, уводя до срока к Последнему Причалу. Таш, даже не подозревая об этом, спасала меня от самого себя, и я был безмерно благодарен ей за ее бескорыстный подвиг.
Потом мы лежали, вытянувшись, тесно прижимаясь друг к другу. Одну ногу Таш забросила мне на бедро, а ее голова покоилась у меня на плече – так, что она не могла видеть моего потрясенного лица.
– Ты нарушила свое правило, – сказал я, целуя ее волосы.
– Да. Впервые.
– Спасибо тебе.
– Не за чем. Я сама этого хотела.
– Мне ни с кем еще не было так хорошо.
– Мне тоже. Я погладил ее свободной рукой по груди, вычертил на плече замысловатую виньетку.
– Я очень устал от одиночества.
– От одиночества? – Таш хмыкнула. – Насколько я знаю, у тебя хватает контактов. Мне рассказывали о Распоротом.
– Это не так. – Я хотел привстать на локте, чтоб лучше видеть ее, но передумал. – Можно иметь партнера… или кучу партнеров… и все равно быть одиноким. Так даже еще хуже. Вроде ты с кем-то, а на самом деле ни с кем.
– Я не понимаю, – сказала Таш, поворачиваясь и заглядывая мне в лицо.
– Я сам не понимаю. – Я и вправду не знал, как это ей объяснить. – Я думаю: контакт, он только тогда настоящий, когда люди пересекаются еще и сутью.
– Сутью? – задумчиво сказала Таш. – Зачем? Это же больно.
– Это не всегда больно. Если совпадает главное, это не больно.
– Главное никогда не совпадает. У каждого свой дракон.
– Иногда главное совпадает.
– Это тебе кажется, что главное совпадает. А чем больше ты узнаешь человека, тем лучше видишь, что он другой.
– Нет, – упрямо сказал я. – Главное – это главное. Его немного. Оно может совпадать.
Я уже жалел, что затеял этот разговор. То, что я говорил, было скучным даже для землянок. Но знание это пришло ко мне совсем недавно, и у меня до сих пор ни разу не выпадало случая поделиться им.
– А если главное совпадает, что тогда?
– Тогда? – переспросил я, удивляясь простоте этого вопроса и сложности предстоящего ответа. – Тогда к тебе приходит настоящее счастье.
– И у тебя были такие женщины?
– Несколько раз я думал, что были. Потом понимал, что ошибся.
– Неужели тебе нужна такая женщина?
– Нужна, – сказал я. – Конечно, нужна. Такая женщина нужна каждому.
– Ты – сумасшедший, – сказала Таш. – Ты даже не представляешь, о чем говоришь.
– Может быть, – согласился я, механически поглаживая ее предплечье. – Смой мои слова в памяти.
Было немножко грустно, но я уже привык к потерям. Если ты сразу не смог объяснить, не стоит повторять безуспешных попыток. Сразу понимают только те, кто настроен на эту волну. Остальные тебя никогда не услышат.
– Как там Принцепс? – спросил я, лишь бы что-нибудь спросить. – Он и сегодня знал, что ты идешь ко мне?
– Сегодня? – Таш повернулась поудобнее, прижалась щекой к моей груди. – Нет, сегодня не знал. – Она тихо улыбнулась чему-то своему. – Он сегодня вообще будто мозги потерял.
– А что с ним случилось?
– Да ничего. Просто завтра очень тяжелый Совет.
– Мне казалось, все Советы тяжелые, – пробормотал я.
– Когда сорок процентов пережившей войну промышленности остановлено или близко к остановке, причем остановлено после полугода напряженнейшего труда по ее восстановлению, то за это следует отвечать, – спокойно сказала Таш.
Судя по всему, эту фразу она где-то услышала и теперь с пользой для себя пустила в дело.
– Сорок процентов?! – поразился я.
– Это в целом. В металлообработке спад достиг пятидесяти пяти процентов, в промышленности стройматериалов – пятидесяти трех, в легкой – сорока восьми. А чего еще ожидать при таких безумных государственных расходах? Ты разве не видишь, что в последнее время инвестиционная политика абсолютно не согласуется с реальной перспективностью и прибыльностью проектов и отраслей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111