Не было уже ни покоев герцогини Кларенс, ни сумрачного Лондона, ничего… Был лишь ее рыцарь, его сильные ласковые руки, поцелуи, томные, бессвязные слова любви, от которых исчезал весь мир… Лицо ее светилось блаженством, дрожали ресницы.– Замолчи! – вдруг взвизгнула Изабелла. – Замолчи немедленно!Анна очнулась. На нее словно дохнуло могильным холодом, и в ту же секунду она поняла, что натворила. Девушка испуганно вцепилась в резные ручки кресла.Изабелла металась по покою, словно зверь в клетке.– О горе мне! – восклицала она, заламывая руки. – Ведь это моя единоутробная сестра! Какой невыносимый позор!– Если бы ты ничего не выпытывала, все это так и осталось бы во мне, – почти беззвучно проговорила Анна.Изабелла зацепила шлейфом и опрокинула кресло. Звук его падения немного остудил ее пыл. Она несколько раз осенила себя крестным знамением и приблизилась к сестре.– Мне не следовало слушать тебя!– Зачем же ты слушала?.. Могла бы прервать и в самом начале.– Но разве могла я подумать! Я решила, что тебе надо чем-то поделиться, испросить совета, поведать о своих заботах.Но ведь так и есть, Изабель! Герцогиня всплеснула руками.– Силы небесные! Видела бы ты себя! Ты сияла, как ангел во время молитвы, ты просто упивалась своим позором! А ведь все сие суть блуд – из числа тягчайших грехов…– Вольно же тебе так говорить!.. Тебе, которую отец выдал по любви за того, на кого ты указала. А каково приходится мне?– Чем же не угодил тебе твой супруг? Молод, красив, любит тебя безумно.– Он далеко не Майсгрейв.– Замолчи! Замолчи!Изабелла затопала ногами и зажала ладонями уши.– Никогда, слышишь, никогда больше не произноси при мне имени этого низкого негодяя!Анна поднялась и подхватила с ларя свой плащ.– Видимо, мне следует уйти. Ты в положении, а я взволновала тебя. Это нехорошо. Успокойся, ты больше не увидишь меня. Обещаю, сестра, без крайней нужды мы не встретимся.Изабелла вдруг растерялась. Пусть Анна и по уши в несмываемом грехе, но она остается принцессой Уэльской. Видит Бог, это удача, что ей удалось раскрыть тайну сестры. Воспользовавшись ее нечистой совестью, она могла бы подчинить себе Анну. Другое дело, что эта неразумная особа бесконечно упряма и не только не считает случившееся с ней чем-то предосудительным, но и просто упивается своим падением. Что ж, следует попробовать убедить ее в обратном.– Нэн, погоди минуту. Присядь.На какое-то время в покое воцарилась тишина.Прими мои извинения, Анна. Девушка недоуменно смотрела на сестру.– Да-да, прости меня. Я не должна была тебя поносить, но пойми и ты меня. Все это… более чем неожиданно. Кстати, кто твой исповедник? – вдруг спросила она.Вопрос застал Анну врасплох. Она бывала на исповеди довольно редко – то у настоятеля Вестминстерского аббатства, то у викария церкви Святой Бриджит, то у епископа Невиля. Но своей тайны не выдала никому, поскольку ни родной дядя, ни тем более чужие люди не вызывали у нее полного доверия.Молчание затянулось. Наконец Анна ответила, что у нее трое исповедников.– Вот видишь, – мягко заметила герцогиня. – У тебя нет собственного духовника. Одно это говорит о том, что ты не была откровенна и уже давно не знаешь покаяния. Грех, носимый в душе, – страшная вещь.Анна не нашлась, что ответить, а Изабелла продолжала:– Ты совершила прелюбодеяние, ты не раскаялась – и теперь сама убедилась, что не находишь себе места. Горько смириться с тем, что моя сестра – блудница, но еще горше сознавать, что она глубоко несчастна и в ссоре с Богом. Ведь я расспрашивала тебя неспроста. Что ж, нарыв прорвался, и время все расставит по местам. Ты рассказала мне обо всем, а теперь ступай исповедуйся, и увидишь, как станет легко. Все пойдет по-другому…– Изабель, но ведь я…– Ты хочешь меня уверить, что готова продолжать жить с такой тайной на душе?– Нет, но ведь она давала мне силы!– Ах, оставь… Поверь, если бы ты сразу покаялась и очистила душу, все это давно отошло бы в прошлое, мир и благодать снизошли бы на тебя, а смута и тоска развеялись бы, как наваждение.– Но ведь это любовь!– Это блуд, а не любовь. Любовь двоих освящается узами брака, она несет с собою радость материнства. Ты же тоскуешь по объятиям и ласкам своего рыцаря, что само по себе грешно…– Нет, Изабель, Ты не права. Мне было бы довольно знать, что он жив, здоров и весел. Уверяю тебя, этого достаточно.– Не уговаривай себя. Я отлично вижу, как ты измучена, как мечешься, не находя себе места. Ты покинула супруга, потому что не раскаялась в содеянном. Достаточно было бы твоего желания, чтобы у вас с принцем все пошло на лад. Как говорится, similia similibis curantur Подобное лечат подобным (лат.)

. Отец выбрал тебе красивого, родовитого и любящего супруга, и если бы ты старалась – стала бы счастливой. Герцогиня сидела в высоком кресле напротив сестры, горделиво выпрямившись и расправив широкие складки парчового платья, чтобы скрыть живот. Ее слова лились уверенно и властно, и она видела, как все ниже склоняется голова Анны. Казалось, это придает речи Изабеллы еще больше жара и убедительности.– Я хочу также, моя дорогая, чтобы ты хоть на миг забыла о себе и подумала о величии своего рода, о своем нынешнем положении. Ты не простая деревенская девчонка, которая бездумно предается животной похоти. Ты принцесса! Ты выше прочих смертных. И я была бы плохой сестрой, если бы не напомнила тебе о том, что члены королевской семьи должны питать к себе уважение. Ты поднялась на вершину, и все остальное должно отступить. Принцесса Уэльская должна жить интересами королевства, обретая в этом удовлетворение и покой. Что рядом с этим какой-то мелкий вассал, которого, кстати, отправила в отставку Лиззи Грэй, дабы самой стать на время королевой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131