А Готье почти не помнил отца и тем более не хотел походить на него. Еще одно непонимание между ним и Мадлен. А когда она с заговорщицким видом объявила, что собирается «особо выделить» его, Готье чуть не подскочил от возмущения. Он делал попытки разозлить мать, оказаться в лагере Мари и Алена, но та не поддавалась и совершенно не понимала, в какую трудную ситуацию ставит сына.В компании других практикантов Готье пил обжигающий кофе. Большие часы показывали почти полдень, и он подумал, не пообедать ли сегодня с Шанталь. Ее дежурство заканчивается через полчаса, самое время сходить к ней в родильное отделение. Готье радовался, что работает в одной больнице с ней, и ему было плевать на злые языки. Наверное, Шанталь тоже приходится терпеть шуточки коллег: они с самого начала не признавали ее. Им было непонятно, зачем дочери профессора Мазойе надо работать. Но объяснение было простым: она очень любила свою работу. Когда они с Готье начали встречаться, то вместе смеялись над слухами, ходившими о них. Их теплые отношения от этого только укреплялись. «Теперь тебя обвинят в том, что ты ухаживаешь за мной, чтобы получить протекцию отца!» – предсказала она.Готье и Шанталь познакомились вдали от медицинского мира, в кинотеатре, они вместе плакали над мелодрамой с «тем самым» Габеном. О том, чем занимается ее отец, Готье узнал только на втором свидании, когда уже был по уши влюблен. Маленькая, изящная, очень жизнерадостная, до Готье она встречалась лишь с одним молодым человеком. Через несколько дней она поняла, что влюбилась в этого высокого парня, но довольно много времени прошло, прежде чем она призналась ему в этом. А когда уже не сомневалась в своих чувствах, повела Готье знакомить с отцом.Осторожно шагая по коридорам родильного отделения, Готье заглядывал во все палаты. Он увидел Шанталь над колыбелью, она прикармливала недоношенного младенца. Белый халат был ей великоват, из-под чепца выбилось несколько темных прядей.– Сейчас иду, – совсем тихо шепнула она ему, опасаясь потревожить малышей.Он стоял у двери, не сводя с нее глаз, и был счастлив от мысли, что скоро прижмет ее к себе и расскажет об успехе в операционной. Теперь ей остается только назначить день свадьбы: он был готов создать семью. Больше всех обрадуется Мадлен и еще сильнее будет обожать младшего сына. Она, как всегда, подумает, будто он так решил, чтобы угодить ей, а Готье никогда ничего не делал с этой целью. Наоборот, он радовался, что не рассорился с Мари и Аленом. Они смирились с тем, что мать выделяет его, и понимали, что Готье тут не виноват. Медициной он хотел заниматься с детства и действовал по призванию, а не по воле Мадлен, хотя ей очень хотелось так думать. Теперь она будет в полном восторге от его выгодного брака с дочерью самого профессора Мазойе! Это еще одно недоразумение. Пора поговорить с матерью.Рука Шанталь легко легла ему на плечо.– Ты поведешь меня обедать?Быстро оглянувшись и убедившись, что коридор пуст, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в уголок губ. Готье с радостью обнял ее и сразу забыл о матери и всех семейных проблемах.– К вам мадам Уилсон, мэтр…Пропустив Сильви в кабинет Шарля, секретарша закрыла двойные обитые двери.– Рад тебя видеть, – поднимаясь ей навстречу, сказал он.Эти обычные слова вежливости он произнес с искренней теплотой.Взяв Сильви за руки, он долгим взглядом смотрел на нее.– Ты прекрасна… по-прежнему верна Жаку Фату?– Нет, Жак умер, и я не смогла туда вернуться… Да и потом, его жена специализируется на мужской моде… Это модель от Живанши. Тебе нравится? Я, представь себе, устроилась к нему рисовальщицей.– Все-таки решилась…Она беззаботно пожала плечами, но в ее жесте чувствовалась усталость. Три года она тщетно пыталась забеременеть, это становилось все менее возможным, она консультировалась у многих врачей во Франции и США и теперь полностью обессилела. Работа в доме моды казалась ей единственным лекарством от безысходности.– А Стюарт? – неохотно спросил он.– Его часто не бывает дома. Он все время в разъездах – закупает ткани.– Странное занятие для мужчины, – презрительно усмехнулся Шарль.– Прошу тебя! Он много работает, его рвут на части. Все модельеры пытаются что-то противопоставить костюму Шанель, а из тканей только твид и чесуча! Конкуренция жесткая, клиентов мало, и они уже не так богаты… словом, надо искать новые пути… К тому же Стюарт обожает путешествовать!– Правда? Это хорошо. А ты что делаешь? Никакого ребенка не предвидится? Его же не надует ветром…Оскорбленная таким цинизмом, Сильви взяла с кресла сумочку и хотела было уйти, но он удержал ее за плечи.– Прости, Сильви. Ты права, плохая шутка. Но не сердись. Сядь.Он усадил ее в кресло, а сам устроился рядом.– Хочешь чего-нибудь? Могу попросить у секретарши чаю.– Да, пожалуйста.Пока его не было, она медленно вдохнула и успокоилась. Шарль мог рассердить ее, взволновать, заставить реагировать на каждое слово. Рядом с телефоном лежала раскрытая записная книжка, исписанная, наверное, его почерком. Ей он никогда не писал, у нее не было ни одного письма от него.– Вот, – входя, сказал он, – чай для мадам!Он нес тяжелый поднос с серебряным чайником и тонкими чашками из китайского фарфора. Поставив ношу на стол, Шарль вернулся и закрыл дверь. Сильви услышала звук повернутого в замочной скважине ключа и удивленно посмотрела на него.– Боишься, что нам помешают?– Нет, сюда никто не войдет без разрешения, обо всех пришедших мне сообщают по переговорному устройству. Я закрываюсь, чтобы ты не убежала.Он встал за спинкой кресла и положил руки на плечи молодой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90