И как он ни старался, он не мог перестать ее хотеть.Его пальцы скользнули по кружевной косынке, которая была на ее шее, по хрупким ключицам и нежной груди. Ее грудь возвышалась всего лишь в нескольких дюймах от его пальцев. В нескольких дюймах… Его тело ныло и горело, сердце гулко отсчитывало мгновения, которые словно бы остановились, когда он принимал решение. Ее маленькая рука, все более и более пробуждающая в нем откровенность, скользнула по его плечу и осталась лежать на его груди, там, где тяжело билось сердце. Он сделал глубокий судорожный вдох, и ее запах, невинный и неприкрашенно женский, как. наркотик, наполнил влажный воздух.«Я буду добр к тебе, Энджел, — думал он. — Только позволь мне быть с тобой…»Ее губы раскрылись, и Адам был бессилен совладать с собой. Он обхватил руками ее голову, наклонился К ее липу, и тут экипаж остановился.Их губы так и не встретились.Он не мог отпустить ее. Он услышал скрип рессор, когда кучер начал отсоединять кузов экипажа. Ее глаза искали его глаза, ожидая и желая. Она прошептала:— Отведи меня снова в свою комнату, Адам. Я могла бы… Позволь мне быть твоей женщиной.Стук сердец. Свернувшаяся в спираль, вызывающая трепет потребность.— Ты действительно этого хочешь, Энджел? Быть моей женщиной, как твоя мать была женщиной Кэмпа Мередита?Она не отпрянула, она оставалась все в той же позе. Но все в это мгновение кончилось, он увидел это в ее глазах.Адам отдавал себе отчет в своих словах, он видел, что его слова вонзаются в нее, как маленькие отравленные стрелы. Но он не мог остановиться. Время застенчивости и игр прошло, все зашло слишком далеко. Его пальцы сжали ее голову, и он хрипло произнес:— Я научу тебя любви, Энджел. Я покажу тебе лучшее, что может быть между мужчиной и женщиной, лучшее, что может быть вообще. Я сделаю тебя моей женщиной, и ты не будешь разочарована. Но я должен знать. Ты действительно этого хочешь?Энджел медленно отстранилась от него и сидела в строгой, гнетущей тишине, пока не подошел кучер, чтобы открыть дверь. В голове у нее царили хаос, смятение, потрясение, но не по той причине, по которой он думал. Он что, хотел ее обидеть? Он думал, что она пришла к нему сейчас так же, как тогда, в поезде, чтобы посмеяться над ним, чтобы наказать себя за то, что она оказалась дочерью шлюхи, и наказать его за то, что он заставил ее узнать об этом? То, что он думал, почти не имело значения. Потому что его слова не обидели ее, и она смутилась не из-за того, что он отверг ее — если он сделал именно это. Она вдруг внезапно поняла что-то, что ей было неприятно, это бушевало в ней и будоражило ее чувства.Разве ее мать чувствовала то же самое, когда легла в постель с тем бандитом? Понимала ли она так же четко, как отличала день от ночи, что этот человек погубит ее, или ее сердце так же таяло, когда он касался ее, и так же взрывалось от страсти, когда она смотрела на него? Она так же чувствовала себя опустошенной, когда его не было рядом, и она верила, что одна ночь в его объятиях стоила того, чтобы потерять весь мир?Потому что Энджел все это чувствовала. Потому что чувства, которые пробудил в ней Адам Вуд, были бурными, не подчиняющимися воле, лишенными какого-либо здравого смысла. Она отказывалась доверять ему — но он был наиболее заслуживающий доверия человек из всех живущих на земле. Она презирала его спокойную силу и его ровный нрав, но она целиком и полностью полагалась на них. Она ненавидела его за то, что он с ней делал, но он всегда был в ее душе, был под ее кожей, и она хотела его — сейчас или на всю жизнь, она просто хотела стать частью его.И если бы внутри ее рос и шевелился ребенок, что бы она сделала, куда бы она пошла? Стала ли бы она об этом думать в тот момент? Решила ли бы она в тот момент-, что все это стоило того?Она узнала ответ на эти вопросы. Это было тяжело и причиняло ей боль, но теперь она знала ответ. * * * Адам проводил Энджел в ее номер, и она больше не смотрела на него. Его кожа натянулась, у него пересохло в горле, и каждая частица его тела все еще была напряжена от желания, и пустота потери почти поглотила его. Он хотел сказать, что ему жаль, но ему не было жаль. Он хотел попытаться заставить ее понять, но он сам не понимал.Он открыл дверь и тронул ее за плечо.Она повернулась, чтобы взглянуть на него, и вдруг внезапно отпрянула в сторону. Нет, это кто-то резко отшвырнул ее от него, и она влетела внутрь комнаты с ужасом на лице. Адам бросился к ней, и дверь за ним захлопнулась. У него было полсекунды на то, чтобы бежать за револьвером, которого не оказалось на бедре, а потом яркий белый свет взорвался в его голове. Глава 13 Они застали ее врасплох. Этого бы не случилось, если бы ее рефлексы не были притуплены усталостью и скорбью, если бы ее так не отвлекли будоражащие, приводящие в смущение мысли, если бы ее разум не дрогнул от воспоминаний о прикосновении Адама. Но перед тем как она смогла вскрикнуть, или дать им отпор, или нагнуться за ножом, который, даже когда была нарядно одета, она носила, прикрепив к внутренней стороне бедра, в ее рот запихнули кляп, грубо толкнули ее на пол вниз лицом, руки дернули за спину, и она почувствовала, как веревка больно врезалась в запястья.Все, что находилось в ее номере, было разодрано в клочья. Матрас почти стащили с кровати, столы и стулья были перевернуты, ящики бюро поставлены перпендикулярно, скудное содержимое шкафа было разбросано по всей комнате. Ее глаза в панике искали Библию, которая, хотя и валялась на полу, у Пала, не раскрывшись. Крест! Даже еще не узнав тех двоих с поезда, она поняла, зачем они пришли. Она несколько дней не видела крест, иногда в долгие, темные, пустые дни она вообще забывала о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97