В поезде ей казалось, что она сойдет с ума оттого, что он постоянно смотрит на нее, причем так, как будто она без белья, нет, как будто он видит ее насквозь, что в некотором смысле так и было. Она никак не могла выбросить из головы тот случай в туннеле и по ночам лежала без сна, вспоминая его голубые глаза, его встревоженный взгляд. Она так сблизилась с ним, как никогда не сближалась ни с одним мужчиной, и дело даже дошло до поцелуев. В те минуты слепого ужаса она прижималась к нему, зависела от него, а такого у нее не было ни с кем и никогда. Никогда за всю ее жизнь. Он знал о ней все, вплоть до самых сокровенных тайн ее души, он знал ее слабости — она же не знала о нем ничего.Она не хотела проводить с ним время. Она мечтала, чтобы Адам Вуд как можно скорее исчез из ее жизни.Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, размышляя о том, стоит ли закрыть дверь на ключ. Минуту она просто стояла, в изнеможении опустив плечи, освобождаясь от привычного напряжения и просто любуясь прелестной комнатой, и даже позволила себе поверить, что в конце концов ее мечты и планы вот-вот осуществятся.Они добрались до Калифорнии. Крест в целости и сохранности висит у нее на шее. Вопрос нескольких дней, а может быть, нескольких часов — и она сможет продать его за звонкую монету, а потом ее уже никто не остановит. У Джереми появится домик у моря, пусть даже это море прохладное и туманное. Она больше никогда не войдет ни в одну таверну. А что касается той женщины в Нью-Мексико и бандита, который уложил ее в койку и сделал ей ребенка, — ребенка, о котором он все равно бы не заботился, даже если бы и знал о его существовании, — Энджел никогда больше о них не вспомнит. Если она когда-нибудь и будет думать о них, то лишь для того, чтобы презрительно над ними посмеяться. Когда у нее заведутся деньги, никого не будет волновать, кто она и откуда родом.Торжествующим жестом она отбросила шаль, взялась за цепочку, выдернула крест из лифа и звонко его поцеловала.Она сняла цепь с шеи и взяла крест двумя руками, поднеся его ближе к свету, восхищаясь им, даже таким тусклым. Но потом лицо ее стало задумчивым, потому что она вспомнила о другой проблеме.Было ясно, что сегодня, когда ее будет сопровождать Адам, ей не удастся оценить стоимость креста. По этой причине ей, возможно, вовсе не следует показывать крест кому-то или где-то, пока она не найдет человека, которому она будет доверять настолько, что захочет совершить с ним сделку. Она помнила о ворах на пристани — и никогда не сможет забыть тех двоих в поезде или того, кого убили в Грин-Ривер. Она понимала, что если в поезде ей удалось сохранить крест, нося его на себе, то в таком городе, как Сан-Франциско, она уже не может так рисковать. Ей был необходим надежный тайник.Энджел проверила шкаф, рассмотрела и отклонила вариант хранения креста под матрасом, поискала плохо закрепленные филенки в обшивке стены и половицы и выдвигала по очереди все ящики бюро. Потерпев неудачу, она встала посреди комнаты и, нахмурившись, окинула ее взглядом. Может быть, все же надежнее носить его на шее: слишком много людей входит в ее номер в любое время, когда захотят, меняя постельное белье, распаковывая вещи, вешая платья…Ее взгляд упал на предметы, которые горничная достала со дна ее саквояжа и положила на туалетный столик. Щетка для волос, несколько лент, большая Библия, которую Джереми подарил ей на шестнадцатилетие. И тут ее осенило.Она вытащила из подвязки нож, подошла к туалетному столику и открыла Библию. Попросив прощения у Джереми, а не у Бога, она вонзила нож в страницы книги.В пять минут она вырезала в страницах превосходный маленький ящичек для креста. Когда Библия была закрыта, никто бы никогда не догадался, что она содержит что-то еще, кроме слова Божьего. Но когда она была открыта… Энджел улыбнулась, восхищаясь своей искусной работой. Украшенный драгоценными камнями крест, засунутый в страницы книги, смотрелся очень естественно. И если есть хоть какая-то правда на свете, пусть святая книга прямо сейчас сослужит свою лучшую службу, защитив драгоценность, от которой зависит вся грядущая жизнь Энджел.Она вздрогнула от стука в дверь, а затем услышала, как Адам зовет ее. Торопливо выдвинув ящик, она положила в него Библию и спрятала нож. Когда, открыв дверь, она увидела Адама, ее лицо не выражало ничего, кроме намека на сдержанную улыбку, которую он был волен толковать как угодно. * * * Они катались в кебе по улицам города и по парку. Полуденное солнце беспощадно расправилось с туманом, и Энджел теперь видела тот Сан-Франциско, который представлял собой большее, чем даже она ожидала: дерзкий, деловой, искрящийся жизнью и полный возможностей. Адам объяснял ей, как работают троллейбусы, и рассказывал о том, как на канавах и на проигрышах зарвавшихся игроков и нищих горняков были построены великолепные особняки Ноб-Хилла. Несмотря на свои проблемы, Энджел была очарована городом и вытягивала шею, чтобы получше рассмотреть красивые кованые железные ограды и дворцы с башенками. Когда эти люди начинали, они были не богаче ее. Они приехали сюда со своей мечтой и какой-то суммой денег — и посмотрите, кем они стали: столпы общества, финансовые короли, богаче, чем даже боги. Это был город, где наживались и проматывались громадные состояния, город, где благоволили любому, у кого имелись деньги, или тому, у кого была перспектива их получить. Ее место было здесь, это был ее город.От охватившего ее возбуждения сердце у нее колотилось, щеки горели, но она постаралась скрыть от Адама свое удовольствие и волнение.— Откуда вы столько знаете об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97