Ты не знаешь, зачем я сюда приехал. Это он перед смертью велел мне отправиться в Чарлстон. Он был другом твоего отца, Лорел, самым близким другом. Они вместе воевали.
Сет не обернулся, когда Лорел издала возглас удивления.
— Оба понимали, что война проиграна, ограбили поезд, который вез казенные деньги, и скрылись. Там было золота на несколько сот тысяч долларов. Вскоре им пришлось расстаться. Так случилось, что золото осталось у твоего отца. Он закопал его в Чайнатри, но вернуться туда ему не пришлось. Видимо, он считал, что полковник погиб, и не сообщил ему, где спрятано золото. Полковник сбежал на Запад, а перед смертью велел мне отправиться сюда.
Сет умолк. У Лорел закружилась голова, она задыхалась.
— Мой отец, герой войны, не был вором. Он не мог… просто не мог совершить того, о чем ты говоришь.
Сет наконец повернулся к Лорел. Лучи заходящего солнца упали ему на лицо, выражавшее глубокую печаль. В то же время, рассказав Лорел правду, он испытал облегчение.
— Я и сам не очень верил в эту историю, пока не приехал сюда. Сейчас я понял, что полковник сказал правду. В этом я убедился, когда прочел предсмертное письмо твоего отца. Золото действительно спрятано в Чайнатри. Подобраться к нему я мог, лишь сблизившись с тобой.
— Значит, ты женился на мне ради денег? — Лорел была близка к истерике.
Сет не возражал.
— Я счел это честной сделкой.
Лорел тряхнула головой и отвернулась от Сета.
— Нет-нет! Мой отец не был вором. Этот… этот твой полковник лгал, и ты лжешь! Нет никакого золота! Неужели ты думаешь, что отец, обладая таким богатством, допустил бы, чтобы мы жили впроголодь и носили залатанную одежду? Неужели не рассказал бы нам об этом золоте?
— Но он вам рассказал, — перебил ее Сет. — В своем последнем письме написал твоей матери, что оно лежит под скамейкой, где они впервые поцеловались. Помнишь? Если бы твоя мать имела возможность заняться поисками, золото нашли бы, раскопав могилу, и все сложилось бы иначе.
— Ты лжешь, Сет Тейт, — хриплым от волнения голосом твердила Лорел. — И полковник твой лгал. Иначе быть не может!
— Я говорил тебе о нем, когда мы впервые встретились. Это из-за него я приехал в Чарлстон, он знал твоего отца.
Голос Сета оставался спокойным, что придавало убедительность каждому его слову.
— Мой отец ни за что не связался бы с вором! Ни за что! — Лорел говорила уже не так уверенно.
— Но это произошло, Лорел. Они забрали золото. Твой отец спрятал его в Чайнатри.
— Нет! — Лорел заткнула уши. — Я не желаю слушать эту мерзость!
— Твой отец, Огастес Синклер, закопал золото в Чайнатри, — повторил Сет. — Я точно это знаю, Лорел, поверь мне.
Лорел почти поверила, беспомощно опустила руки и посмотрела на Сета. Но в следующий миг гнев вспыхнул в ней с новой силой.
— Ты собирался его украсть! — крикнула она. — Золото, которое, как ты утверждаешь, взял мой отец! Ты приехал только ради денег!
— Сначала да, — признался Сет. — Но потом, когда мы… Я решил отыскать его для тебя. Именно этим я и занимался в Чайнатри.
— Ты женился на мне из-за золота! — Ее голос срывался от злобы и возмущения. — Ты поверил какому-то бандиту, оклеветавшему моего отца!
Лорел сжала кулаки. Глаза сверкали, как две льдинки. Лицо побледнело.
— Убирайся! Ты наглый лжец!
— Я никогда тебя не обманывал.
— Просто использовал.
— Так же как и ты меня.
— Я поверила тебе, — прошептала Лорел. — Считала тебя своим мужем, забыла, что заставило меня стать твоей женой.
Боль исказила лицо Сета, он шагнул к ней.
— Лорел…
— Нет. — Она жестом остановила его. В ее глазах пылала злоба. — Не смей ко мне приближаться! Я не желаю видеть тебя! Слушать твою гнусную ложь! Оставь меня в покое!
— Ты должна выслушать меня до конца.
— Хватит с меня и того, что ты сказал! Ни слова больше! Убирайся отсюда немедленно!
Лорел подхватила подол, взлетела вверх по лестнице. Ворвалась в спальню, захлопнула дверь и задвинула засов.
* * *
Редакция «Газетт» располагалась на Брод-стрит, в старом тесном здании, видавшем лучшие дни. Летом там было жарко, зимой гуляли сквозняки. Стоило открыть окна, как уличный шум влетал внутрь комнаты, заставленной письменными столами. Редакторам и репортерам было не до бурлящей снаружи жизни. Комната, где обрабатывались городские новости, жила в своем особом бешеном ритме. Этажом ниже монотонно стучали типографские станки. Частенько раздавались окрики: "Переписать! " или "Эй, курьер! " Это редактор отдавал распоряжения из крошечного кабинета за перегородкой.
Репортеры сновали туда-сюда, писали и переделывали заново статьи для следующего номера.
Питер Бартон с детства мечтал стать журналистом. Это, разумеется, не входило в планы его родителей. Его отец, Лукас, надеялся, что сын продолжит семейную традицию и станет компаньоном фирмы «Бартон и К°. Продажа хлопка». Питер родился вскоре после обстрела форта Самтер, и тогда его отец еще не знал, что война многое изменит. В том числе и его планы на будущее. Особенно после отступления Роберта Ли.
Лукас отправился на войну, сражаться на стороне Конфедерации и в 1865 году вернулся домой с ранением в ногу, но, к счастью, живой. Чарлстон находился в плачевном состоянии. То янки, то отступавшие войска жгли поля, лишая людей хлеба, а хлопковые плантации так и не удалось восстановить. Лукас устроился клерком в порту и считал это большой удачей. Бартоны занимали в обществе не менее высокое положение, чем Синклеры, и перемены в своей судьбе переносили с таким же достоинством и мужеством, как и все остальные семьи. Никогда не жаловались, жили как могли.
Семья сумела оплатить Питеру годичный курс в университете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75