— Тот, кто меня воспитал, желал мне добра. Только вряд ли он понимал, что такое добро.
Еще раз взглянув на письмо, Сет решил не рассказывать Лорел о золоте, потому что оставался Пичем Брейди, вором и бандитом, объявленным вне закона. Он проехал тысячи миль, чтобы отнять у Лорел наследство. Этого Лорел ему не простила бы. Сет желал ей счастья, но, оставаясь тем, кем он был, ничего не мог сделать. Единственный выход — найти золото и навсегда исчезнуть из ее жизни.
Сет улыбнулся, с улыбкой расправил измятый лист бумаги, прежде чем снова положить его в стопку.
— Твой отец так любил жену, что даже мечтал быть погребенным под скамейкой, где они впервые поцеловались.
— Ах вот где это было! Да, да, припоминаю.
— Ты когда-нибудь видела эту скамейку?
— Боже мой, конечно, нет! От нее наверняка ничего не осталось. Столько лет прошло. Даже места этого не найти, ведь там все заросло. Да и какой в этом смысл?
Сет улыбнулся, отдавая ей письма.
— Мне казалось, женщины более сентиментальны. Лорел пожала плечами.
— Только не я, — сказала она, убирая письма в сундук, однако в голосе ее звучала печаль. — Чайнатри не возродить.
— Но ты бы хотела, не правда ли? Лорел снова пожала плечами.
— Это невозможно. Даже если бы у меня были большие деньги. А у меня никогда их не будет. — Она повернулась к Сету с едва заметной улыбкой: — Разумнее устроить там ферму и разводить лошадей.
Сет заставил себя улыбнуться, хотя ему больно было смотреть на Лорел.
— Послушай, — сказал он, — твоя тетя сокрушалась по поводу того, в каком плачевном состоянии кладбище. Может мне поехать туда и постепенно привести его в порядок?
Лорел окинула его удивленным взглядом.
— Зачем? Ведь там никто никогда не бывает.
— Это сделает твою тетю счастливее, — непринужденно заметил Сет, — к тому же мне будет чем заняться. Я привык работать на свежем воздухе.
Лорел подошла к нему, обвила его шею руками.
— Знаешь, иногда я думаю, что ты не такой плохой, каким кажешься.
Сет привлек Лорел к себе и положил подбородок ей на плечо, чтобы она не видела выражения его лица.
— Ты ошибаешься, — тихо ответил он, — уверяю тебя.
* * *
Когда Питер вошел в гостиную, Кэролайн сидела, освещенная утренним солнцем, с мужской рубашкой в руках. Увидев его, она не то растерялась, не то смутилась.
— Я полагал, великая жертва Лорел решила все материальные проблемы. Но вы по-прежнему занимаетесь починкой чужих вещей.
Кэролайн покраснела и вскинула подбородок:
— Что за глупости, Питер! Это рубашка мистера Тейта. Питер был ошеломлен.
— Вы штопаете рубашки мистеру Тейту?! Кэролайн еще ниже склонилась над работой.
— Лорел не умеет шить, а от рубашки оторвалась пуговица…
— И у него хватило наглости просить вас ее пришить?
— Вовсе нет, — с раздражением возразила Кэролайн. — Я заметила, что не хватает пуговицы, и решила ее пришить. В конце концов, он сделал нам столько добра. Могу же я хоть чем-нибудь его отблагодарить? Не понимаю, почему это вас так взволновало, Питер?
Питер сел на стул напротив Кэролайн и, взвешивая каждое слово, следя за своей интонацией, сказал:
— У меня такое впечатление, Кэролайн, что вы изменили свое отношение к таинственному мистеру Тейту.
— Я просто лучше его узнала, — призналась Кэролайн. — Он не такой, как я думала. Он добрый, заботливый. И ведет себя вполне по-джентльменски. К Лорел относится с большим уважением. Искренне к ней привязан.
— Ну просто святой, — с нескрываемым сарказмом произнес Питер.
— Ах, Питер, не будьте так циничны! Вам это не к лицу. Надеюсь, их брак окажется удачным. — Лицо Кэролайн неожиданно просветлело. — Вы слышали? Он подарил Лорел чудесную лошадку! Кузина просто в восторге.
— Она будет скакать на ней, как цирковая наездница, пока не разобьется, — пробормотал Питер. — Незачем было потакать ее капризам.
— Благодаря мистеру Тейту мы сохранили свой дом, — продолжала Кэролайн, — это вы уже знаете. А еще он заплатил мамины долги в «Кариллон-клубе». Теперь она снова сможет приглашать туда своих подруг на ленч. Последние две недели он почти каждый день проводит в Чайнатри — наводит порядок на старом кладбище. А вчера вечером настаивал, чтобы я перестала работать.
Питер, вне себя от ярости, вскочил на ноги.
— Его не касается, чем вы занимаетесь, Кэролайн, он женат не на вас, а на Лорел!
Глаза Кэролайн лукаво блеснули.
— Что с вами, Питер? Вы говорите странные вещи. Неужели ревнуете?
— Я не ревную, — резко бросил Питер. — А вы?
— А что я?
— Вы бросите работу только потому, что он вам велел?
— Разумеется, нет. — Кэролайн неторопливо свернула рубашку и положила в корзину с рукоделием. — У меня хорошо получается, и заказчики мной довольны.
Питер то подходил к окну, то возвращался. Кэролайн достала еще какую-то вещь.
— Прошу вас, Питер, присядьте и успокойтесь.
— Видимо, я и в самом деле ревную, Кэролайн, — тихо произнес он. — После смерти вашего отца я стал единственным мужчиной в вашей жизни и, конечно, в жизни Лорел и миссис… — Он осекся, и через секунду продолжил: — Нет, именно в вашей жизни. А теперь этот Тейт перешел мне дорогу.
— Вы не правы, Питер, — мягко возразила Кэролайн. — Он стал членом семьи.
Питер вздохнул:
— Я знаю, вам не понравится то, что я скажу, Кэролайн, но я не перестаю думать, что мы смогли бы стать больше чем друзьями. Если бы только вы согласились.
— Питер, вы знаете, что я отвечу. — Кэролайн опустила глаза, судорожно сжав ткань, которую держала в руках. — Я не желаю быть никому обузой. Меня устраивает моя жизнь, и я буду рада, если вы останетесь моим другом.
— Но я не об этом мечтаю.
Кэролайн бросила на Питера печальный взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75