— Тори еще ни разу не приходилось видеть отца в такой ярости — от крика Кэмпа, казалось, сотрясались стены. — Подумай сама, — продолжал он уже спокойнее, — чем Итан может навредить тебе? Если он до сих пор не в руках закона, то это только благодаря моему покровительству. Он должен быть полным идиотом, чтобы в такой ситуации осмелиться что-то сделать против моей воли. Стало быть, ни в ком ты не можешь быть так уверена, как в нем — он и сам тебя пальцем не тронет, и другим не позволит. По-моему, для тебя такой муж — лучшая защита!
— Но он убийца! Ты выдал меня замуж за преступника, которого ищут!
— Я тебя выдал замуж? — Голос Кэмпа был резок. — По-моему, это был твой выбор!
Тори чувствовала, что ей сейчас станет плохо. Очень медленно лицо Кэмпа начало принимать спокойное выражение.
— Виктория, — глухо проговорил он, — может быть, сядем, поговорим?
Тори опустилась на стул: во-первых, она едва стояла на ногах, а во-вторых, ей было некуда бежать. Несмотря на всю обиду на отца, ей по-прежнему хотелось верить, что тот действует ей во благо. Она ожидала услышать от него то, что наконец даст ей удовлетворительное объяснение, почему он решил выдать ее замуж за Итана.
— Тори, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты — единственное, что есть у меня в этом мире. Ради тебя я готов на все. Ты говоришь, что не любишь этого человека. Я этого не знаю и мне до этого нет дела. Я думаю о том, что он может сделать для тебя. Я вижу, что он достаточно силен и умен, чтобы суметь позаботиться о тебе, и достаточно порядочен, чтобы тебя не обидеть. Я это вижу, я даже уверен в этом.
Тори покачала головой.
— Ты не знаешь его, папа, — прошептала она. Лицо Кэмпа приняло суровое выражение.
— Нет, это ты его не знаешь. Я понимаю — ты женщина, и с этим, увы, ничего не поделаешь… Но послушай же, Тори! Мы живем среди суровой природы, и, чтобы освоить ее, нужны сильные мужчины. Иногда… — В глазах отца появилось что-то непонятное Тори — тоска, усталость… — Случается иногда, что человек делает что-то, что в тот момент кажется ему единственно правильным, а потом всю жизнь сокрушается…
Голос Кэмпа сорвался. Казалось, он вспомнил о чем-то своем, но затем старик тряхнул головой, пытаясь вернуться в реальность.
— Поэтому, — продолжал он, — я всегда говорил: прошлое человека — его личное дело. Главное — какой он сейчас, как он сейчас поступает. Да, мы не знаем, что там натворил Кантрелл; возможно, никогда и не узнаем, если только он сам не соизволит нам рассказать. Но какая, в конце концов, разница? Что бы там ни было — все это наверняка уже в прошлом. Если убил кого-то — значит, была у него на то причина. Люди меняются, Тори. Я знаю одного человека в Аризоне, который когда-то грабил банки, а теперь стал начальником федеральной полиции. Человека нельзя оценивать по одному его поступку. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать?
Тори подняла на отца глаза, полные слез.
— Нет, папа, — проговорила она. — Я этого никогда не пойму!
Тори поднялась и решительно вышла из комнаты, хлопнув дверью.
В коридоре она столкнулась с Консуэло.
— Не кажется ли вам, — набросилась на нее Тори, прекрасно осознавая несправедливость своих обвинений, — что подслушивать под дверью некрасиво? Если хотите что-то знать — папа сам вам все расскажет.
Решительно подобрав юбки, Тори с презрительным видом прошла мимо.
Выражение лица Консуэло не изменилось.
— Я все знаю, — проговорила она. Тори мгновенно повернулась к ней.
— Вы все знали?! Все знали и…
Взяв Тори за руку, Консуэло мягко, но настойчиво потянула ее в сторону гостиной.
— Нам нужно поговорить.
Тори чувствовала себя слишком уставшей, чтобы противиться, и покорно пошла за ней. Но как только дверь за ними захлопнулась, Тори вдруг дала волю слезам:
— Как он мог! Родной отец… И еще смеет говорить, что любит меня!
— Он тебя любит, — успокаивающе произнесла Консуэло. — Просто у женщин иногда своя логика, а у мужчин — своя, и нам их не понять. Когда-нибудь ты простишь его…
— Никогда не прощу!
С минуту Консуэло молчала. Сочувствие к Тори боролось в ней с преданностью к Кэмпу.
— Есть вещи, — сказала она наконец, — касающиеся твоего отца, о которых ты никогда не узнаешь.
Тори долго смотрела на нее, пытаясь разгадать, что за секреты хранит Консуэло об ее отце… и о себе самой. Но в темных глазах испанки Тори не могла прочитать ничего.
— Но вы-то знаете об этом и все равно любите его?
— Да. Как и ты знаешь об Итане… то, что знаешь, и все равно по-своему любишь его. В глубине души ты понимаешь, что он неплохой человек.
Тори долго молчала. Как ни трудно ей было с этим согласиться, все же приходилось признать, что Консуэло права. Дело было даже не в том, что то же самое говорил ей и отец. Главное — это же подсказывало ей собственное сердце. Правда состояла в том, что с самого начала, несмотря ни на что, Тори хотелось верить, что Итан не виновен в убийстве — даже если действительно его совершил.
Тори резко тряхнула головой:
— Как я могу любить преступника? Кто я после этого? — На губах Консуэло дрогнула чуть заметная улыбка:
— Женщина, всего лишь женщина. Как я уже говорила, любовь бывает разной. Может быть, Итан сумеет научить тебя какой-то иной любви, чем та, которую ты до сих пор знала…
Тори прикусила губу.
— Может быть, и так, — вздохнула она. — Но это не меняет того факта, что его разыскивают.
— У закона короткая память. Столько всего происходит, кому сейчас дело до одного убийства? А если что — твой отец сумеет его «отмазать».
Тори верила этому она привыкла считать отца всемогущим.
Консуэло подошла к Тори и дотронулась до ее руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77