– Уверен, что она не откажется возобновить знакомство. Глава 3 В этот солнечный майский день плантация Спринг-Хилл вполне оправдывала свою славу. Обширные сады пенились цветами древовидных азалий и фуксий, вдоль извилистых дорожек сплошной стеной протянулись благоухающие кусты алых и белых роз, ряды чудесных желтых нарциссов чередовались с кустиками лаванды, а изумрудная трава газонов была тщательнейшим образом подстрижена.По дорожке же, мимо изящных столиков, уставленных серебряными вазами с клубникой, подносами с нежнейшими кексами и хрустальными чашами для пунша, прогуливались молодые леди в туалетах пастельных тонов и джентльмены во фраках и атласных шарфах. Зонтики от солнца, украшенные кружевами и лентами всех цветов, трепетали над головами дам, а отполированные до блеска трости джентльменов постукивали по мраморным плитам дорожек.На одной из лужаек юные красавицы в ослепительных нарядах играли в крокет. Под развесистым дубом самые богатые плантаторы штата курили сигары и беседовали о будущем Юга и достоинстве южной аристократии. Дети со смехом и громкими криками носились по лужайкам, играли в мяч и катали обручи, однако не забывали при этом, что за ними бдительно следят мамаши.Цезарь же, вполне довольный своей жизнью, дремал у себя будке, излишне темпераментный жеребец был уже почищен и теперь жевал в конюшне овес, а Элизабет Коулмен и Маргарет Ли сидели в гостиной на обтянутом полосатым шелком диванчике. Скромно склонив головки, девушки негромко переговаривались, но каждая думала о своем.Шурша черным шелковым платьем, Нэнси Ли вошла в гостиную и подошла к письменному столу. Повернувшись к подругам, она выразительно взглянула на Элизабет, и та невольно отвела глаза. Было совершенно очевидно: Нэнси узнала о ее утренней эскападе. Но каким образом?..Элизабет, подкупив мальчика при конюшне земляничным тортом, уговорила его позаботиться о жеребце и не сообщать груму мистера Бледсо о ее утренней верховой прогулке. После этого она с величайшей осторожностью поднялась наверх по черной лестнице, и, казалось бы, ее никто не заметил. Ей удалось помыться, привести себя в порядок и переодеться у себя в будуаре до того, как о ней вспомнили. Грязную амазонку и исцарапанные ветками ботинки для верховой езды она завернула в узел и уложила на дно саквояжа Так как же Нэнси догадалась?.. Как узнала о ее приключении? Должно быть, имела еще одну пару глаз – на затылке.Снова взглянув на Элизабет, Нэнси сказала:– Я полагаю, юная леди, что нам следует кое-что обсудить, прежде чем мы присоединимся к гостям. – Немного помолчав, она добавила: – Поскольку же поведение одной из вас непременно повлияет на поведение другой, вам обеим будет полезно выслушать меня.Подруги в замешательстве переглянулись и потупились. Сердце Элизабет глухо забилось; ей уже казалось, что следовало сразу рассказать обо всем Нэнси, ведь она и так догадалась… Но все-таки – каким образом?Нэнси Ли, вдова священника, являлась воплощением всех возможных добродетелей, то есть была идеальной южанкой. Антуанетта, младшая дочь Нэнси, вышла замуж за Уильяма Бледсо и стала хозяйкой великолепного особняка и богатейшей плантации. Так что теперь Нэнси направила всю энергию на устройство судьбы своей старшей дочери Маргарет… и ее лучшей подруги Элизабет Коулмен.Нэнси Ли пользовалась всеобщим уважением, именно поэтому Абрахам Коулмен, отец Элизабет, после смерти супруги доверил Нэнси воспитание дочери. Плантация мистера Коулмена находилась всего в восьми милях от владений Уильяма Бледсо, и Элизабет часто у него гостила, особенно в последние два года. Порядки в доме мистера Бледсо были не слишком обременительными и строгими, так что у Элизабет не находилось поводов для разочарования – если, конечно, не считать такие ситуации, как нынешняя.Будучи вдовой, Нэнси носила черные платья, подчеркивавшие изящество ее фигуры, а иссиня-черные волосы, резко контрастировавшие с безупречно белой кожей, стягивала на затылке в тугой узел. Хотя взгляд Нэнси мог бы остановить самого дьявола, ее подлинная сила заключалась не в суровости, а в мягкости. «Я весьма разочарована твоим поведением, дорогая», – говорила Нэнси, когда хотела отчитать Элизабет, и девушке в такие моменты хотелось втянуть голову в плечи и закрыть лицо ладонями, чтобы избежать ласкового и печального взгляда опекунши.Элизабет снова покосилась на подругу. Затем, повернувшись к Нэнси, пробормотала:– Пожалуйста, мэм, не сердитесь. Если бы вы позволили мне объяснить…Нэнси вздохнула и с упреком в голосе проговорила:– Невежливо перебивать меня, Элизабет. Я ведь не только к тебе обращаюсь, я обращаюсь… – Взглянув на дочь, она продолжала: – Обращаюсь к Маргарет… В данном случае – в основном к ней.Элизабет почувствовала величайшее облегчение; она так обрадовалась, что даже не услышала дальнейших слов Нэнси. Маргарет! Оказывается, Нэнси ничего не знает! Не знает о ее, Элизабет, утренней авантюре. Выходит, не она, а Маргарет каким-то образом сегодня провинилась.Но уже в следующее мгновение Элизабет нахмурилась. Ведь она, обрадовавшись своей удаче, даже не посочувствовала подруге, а той теперь приходится выслушивать упреки матери…– … Но это детское увлечение вышло за пределы дозволенного, – говорила Нэнси. – Мне сказали, что вчера ты прогуливалась с ним по саду, и тебя не сопровождала ни одна из старших дам. Это никуда не годится, Маргарет.Элизабет взглянула на подругу. Маргарет сидела с невозмутимым видом; казалось, она была абсолютно спокойна. Нэнси же между тем продолжала:– И тебе, Элизабет, следует прислушаться к моим словам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96