Арестованный, Генри Бентон, в состоянии подпития вышел на площадь и на чем свет стоит крыл официальные власти. Вызвали полицию, которая после изрядной потасовки уволокла бунтовщика в кутузку, надавав предварительно по шее, чтобы привести его в чувство.
Сегодня же имя Генри Бентона звучало у всех на устах вроде военного гимна. В то время, как бедно одетые рабочие собирались беспорядочными кучками чуть в стороне, один рабочий взобрался на стоявшую рядом повозку и стал призывать людей к восстанию.
Дэн узнал его. Крокетт. Значит и старейший член Союза Крысолов должен быть где-то поблизости. Дэн осмотрел толпу и вскоре заметил Крысолова, раздающего листовки людям, которые стояли вокруг вагона.
— Нам нечего терять, кроме своих цепей! — выкрикивал Крокетт, потрясая сжатым кулаком над головой.
Дэн подумал, что им все-таки есть что терять, по крайней мере, жизнь. Для того, чтобы чего-нибудь добиться, нужно подчиняться не только эмоциям, но и разуму. В прошлом этот человек отличался достаточно здравым мышлениям, но тогда Крысолов, а не Крокетт был самым буйным из лидеров Союза.
Шевонна дернула Дэна за рукав; — Папа, почему они такие злые?
Он посмотрел на свою дочь. В ее глазах, еще более поголубевших из-за отражавшегося от воды солнечного света, светился живой ум.
— Они злы, потому что неимущи.
— Неимущи?
— Люди, у которых не осталось даже надежды, — вмешался Фрэнк.
Дэн вспомнил все эти годы, когда он был таким же бушрэнджером, как и Фрэнк, который больше раздавал денег нуждающимся, чем оставлял их себе. Подобно Робин Гуду, хотя сам говорил, что это не так.
Эти дни были лучшими в жизни Дэна. Азарт, приключения, опасности. Даже когда они жили, питаясь только чаем, бараниной и плохо испеченными лепешками, замешанными на муке и воде, даже когда они за один день уходили от своего лагеря на пятьдесят и более миль…
— Нет надежды на лучшую работу, — разъяснял Фрэнк. — Нет надежды, что они завтра будут сыты. Нет надежды на то, что у них будет теплая сухая постель.
— А мы имущие, папа? Мог ли он быть спокойным за свой завтрашний день? Дэн решил ответить честно.
— Сейчас да. Мы…
Крики, а затем и винтовочные выстрелы прервали его. Дэн посмотрел в направлении шума и увидел солдат, которые четким строем спускались к набережной и стреляли на ходу. Одна женщина, наблюдавшая за происходящим с тротуара, упала — кровь окрасила ее цветастое платье. Морской бриз подхватил ее шляпку и покатил вдоль улицы, как дети катают обруч.
Люди вокруг Дэна засуетились. Обезумев от страха, они опрокидывали тех, кто стоял у них на пути, мешая паническому бегству. Он сам ощутил неприятный холодок внезапного страха и обернулся к Шевонне, округлившей глаза. Но тотчас его за плечо схватила рука Фрэнка, большой человек закачался и рухнул на землю как подкошенный.
— Фрэнк! — закричал Дэн, выпустил дочь и опустился на колени.
Маленькая дырочка в куртке показывала место попадания пули. Дэн попытался стащить куртку с Фрэнка. Тот застонал. Его лицо приобрело тот же землисто-серый цвет, что и тогда в баре, когда Дэн нашел его полуживым с перепою.
— Держись! — прокричал Дэн. Под курткой на рубашке расплывалось алое пятно. И когда Дэн попытался приподнять тело друга, пятно стало быстро увеличиваться в размерах. — Ради Бога, Фрэнк! Держись, сейчас будет помощь!
Он едва дотащил Фрэнка волоком по земле до крытого фургона, брошенного во всеобщей свалке.
— Сюда, — сказал Дэн, пытаясь запихнуть одну из негнувшихся ног Фрэнка в повозку. — Сейчас мы отсюда уедем, парень.
И в следующую секунду страшная парализующая мысль пронзила его. Шевонна! Она пропала!
Его сердце перестало биться. Дэн застыл. Он не мог выдавить из себя ни звука, ни крика. Он не мог позвать дочку, кровь застыла у него в жилах. Он потерял дочь, единственное существо, о котором должен был заботиться больше всего на свете…
— Кто ты?
Брендон внимательно посмотрел на девочку. Плоская смешная шляпка на ее вьющихся светлых волосах съехала набекрень. Кружева на одном из плечиков желтого платья были оторваны. Это сделал он, иначе девочку раздавила бы эта бешено скачущая лошадь.
— Брендон. Брендон Трэмейн. С тобой все в порядке?
Она кивнула. Она и в самом деле смеялась, смеялись ее глаза. Такие огромные и ярко-голубые. Шевонна не заплакала и не закричала, когда на нее понеслась обезумевшая лошадь — так бы на ее месте поступила бы любая другая девчонка. Но Шевонна держалась мужественно.
— Ты умеешь говорить?
Она снова кивнула:
— Меня зовут Шевонна Варвик. Ты где-то поранил щеку.
Брендон провел рукой по щеке, рука окрасилась в красный цвет. Наверное, рана глубокая, и останется шрам. Он не помнил, как это с ним случилось. Синяки, царапины, порезы ничего не значили для Брендона. Ничего, после памятного лета двухлетней давности.
Еще один залп прозвучал совсем рядом. Брендон схватил девочку за руку и увлек за собой к ближайшему винному магазину.
— Где твои родители?
Первое время Шевонна растерянно озиралась, глядя то на улицу, то на своего спасителя. Люди разбегались от наступавших солдат в поисках укрытия или убегали прочь из этого района, едва завидев военный патруль.
— Я была вместе с отцом, но он потерялся.
Брендон улыбнулся:
— Наверное, все-таки, потерялась ты.
Она улыбнулась ему в ответ:
— Нет, это он. Я не сходила с места, где он меня оставил, пока ты не столкнул меня с дороги.
— Сколько тебе лет?
— Десять, почти… А тебе?
— Двенадцать… Скоро исполнится. — Брендон ощутил себя совсем взрослым по отношению к этой малышке. И, наконец, он же был посвящен в мужчины, разве нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78