— Я слышал об этой женщине, — ответил Джайлз. — Что она собой представляет?
— Да вон она. — Иснар кивнул в сторону. — Судите сами.
Рядом с огромным Дантоном стояла хрупкая женщина. Почувствовав, что кто-то смотрит на нее, она повернула голову и взглянула в их сторону.
Вместо того, чтобы ступить на свободное пространство салона, Джайлз шагнул назад в библиотеку, скрываясь от ее взгляда. Даже в ее новом одеянии и новой роли он мгновенно узнал эту женщину.
Дерзкий Ангел.
Теперь он владел последней уликой, нанесен завершающий штрих, думал он, глядя, как дама, которую весь Париж прозвал Девинетт, вежливо кивнула Иснару и спокойно продолжила беседу с Дантоном.
Джайлз невольно стиснул кулаки.
Иснар потянул его за рукав.
— Это как раз штучка в вашем колониально-авантюрном духе, но только, боюсь, она пошлет вас куда подальше.
Джайлз с трудом загасил приступ злости, начавший охватывать его. Значит, эта паршивка путается с сильнейшими из могущественных французских революционеров. Ее двуличие просто феноменально. Укрывшись в библиотеке подальше от глаз Девинетт, чтобы она не обнаружила его раньше времени, он спросил Иснара:
— Кто она?
— Как я уже говорил, все зовут ее Гражданкой Девинетт, именно так, с большой буквы, поскольку больше ничего о ней не знают. Единственное, в чем все уверены, так это в ее преданности революции.
А она лишний раз подтверждала, что являлась лояльнейшей из дочерей Франции, своим вечерним платьем. Джайлз разглядывал ее поверх плеча Иснара, пока она фланировала по салону, покинув Дантона, под руку с молодым человеком, которого Иснар назвал Луи Антуаном Сен-Жюстом.
Будучи всего лишь чуть старше двадцати пяти лет, Сен-Жюст сделал головокружительную карьеру, которая объяснялась его преданной службой Робеспьеру.
— А они — чудная парочка, — прокомментировал Иснар. — Дочь свободы и сын дьявола, — выдохнул он. Джайлз вынужден был признать, что с Девинетт мужчины не сводили глаз. И это ранило, и бесил ее альянс с самодовольным Сен-Жюстом.
В ярком свете свечей ее чудные каштановые волосы, так поразившие его прошлой ночью, отливали красивым блеском и крупными волнами спускались на плечи и спину. На голове у нее был красный колпак санкюлотов. Платье из кремового муслина было простого покроя и оставляло открытыми плечи, руки и шею. Оно пышными складками спадало до самых щиколоток. Талию перетягивал широкий трехцветный сине-бело-красный шарф — всех цветов революции, который служил одновременно и поясом, и ножнами, ибо Девинетт просто засунула под него короткий кинжал, демонстрируя свое единство с братством революционеров.
Несмотря на всю воздушность и очарование наряда, дама очень походила на воинственную амазонку, уверенную в правоте своего дела и непоколебимую в своей лояльности. Но Джайлз умел подмечать то, чего не видели другие. И, не переставая наблюдать за ней, заметил, что она слегка вздрагивала всякий раз, когда Сен-Жюст брал ее под локоток. Кроме того, она украдкой, якобы равнодушным взглядом осматривала салон.
Значит, ждала чего-то или кого-то. Ожидание держало ее в напряжении. Нет даже сводило с ума от страха.
Это мгновенно напомнило ему, какой она была, когда входила в дом Делани, — настороженной и взвинченной от страха.
Ho eгo по-прежнему мучил еще один вопрос: кому она предана?
— Но ведь наверняка кто-то знает хоть что-нибудь о ней, — настаивал на своем Джайлз.
Иснар покачал головой:
— Это интересует многих, но все известное — на уровне догадок и сплетен. Некоторые утверждают, что видели, как она вела народ на Бастилию. Другие припоминают, как она ораторствовала перед толпами в садах Пале-Рояль, когда еще никто и не мечтал о революции. — Коммерсант всплеснул руками. — Как я уже говорил, сплошные фантазии и сплетни, но и они гораздо лучше, чем беседовать о том, кому еще сегодня отрубили голову.
Джайлз взглянул в сторону Девинетт.
Сен-Жюст склонился над ее плечом и что-то шептал на ухо. В ответ раздался переливчатый смех — смех, который предназначен, чтобы дразнить мужчину и внушать ему несбыточные желания.
— А этот Сен-Жюст — ее теперешний покровитель?
— Вы хотите спросить, не является ли он ее любовником? — Иснар с чувством помотал головой. — Самонадеянный щенок, отдал бы правую руку за честь оказаться в ее постели. Хотя никогда в этом не признается. — Иснар кивнул в сторону, где стоял Робеспьер, поблескивавший линзами очков в стальной оправе. — Сен-Жюсту приходится балансировать в очень страшном окружении. Вот он и извивается, как уж на сковородке: то делает вид, что ему плевать на свои мужские потребности, ради хозяина, то… — Брови Иснара выразительно выгнулись, глаза медленно обвели фигуру женщины, стоявшей под руку с Сен-Жюстом.
— Но разве она не выбрала кого-нибудь из этих волков в любовники?
— О, чувствуется, что вы мужчина в совершенно отчаянном положении! Но вы ведь не могли не заметить глазной повязки? — Тут голос коммерсанта снизился до конспираторского шепота, словно у старухи сплетницы. — О, этот глаз! Знали бы вы, какие пари заключались насчет того, как она потеряла его! Наиболее популярна байка о том, что однажды ее просто-напросто изнасиловали, причем очень богатый дворянин. А когда она подала на него в суд, он отомстил тем, что приказал своим слугам лишить ее обоих глаз, чтобы она не смогла опознать его.
Джайлз сдержал улыбку.
— Но не хватает лишь одного глаза. — возразил он, прекрасно зная, что стоит только поощрить и Иснар выболтает самые пикантные подробности о любом присутствующем в салоне.
— Oui. Потому что когда этот дворянин заявился со своими приспешниками к ней домой, то нашел расплату на кончике ее кинжала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117