Это белыми нитками шитый предлог и слишком уж прозрачное прикрытие истинных мотивов, как и заявил сенатор Альберт Беверидж недавно в своей речи в сенате: «Держава, правящая на всем Тихом океане в двадцатом веке, – это держава, которой суждено править миром… А что касается Филиппин, то эта страна теперь станет американской республикой навсегда…» Как я ни ненавижу колониализм, вынуждена признать, что в том, что он сказал, есть доля правды. Добрая часть Филиппин приветствовала аннексию островов Соединенными Штатами, потому что, как справедливо заметил Брэд, традиционно алчные колониальные державы, такие, как Британия, Франция, Германия и даже сама Испания, все еще сторожат эту землю, и их флоты постоянно курсируют вдоль ее берегов в ожидании удобного случая наброситься на беззащитные Филиппины, как голодные волки, если Соединенные Штаты отзовут свои войска и флот.
Но есть и сторонники свободы, принципиальным представителем которых стал историк Генри Адамс, заявляющий, что лишить свободы любую страну противоречит идеалам и морали, на которых основана сама государственность Америки. В своей последней газетной статье Адамс задает болезненный вопрос: «Следует ли нам уничтожить миллион-другой филиппинцев, чтобы дать им сомнительное благо носить фланелевые нижние юбки и пользоваться электричеством и железными дорогами?»
С подобной дилеммой мы сталкивались и на Гавайских островах. «Мы будем прокляты, если сделаем это, и прокляты, если не сделаем», – как выразился Брэд.
Что же касается Гавайев, то Патрик с семьей обосновались на острове Мауи. И Брэд, и я – мы оба очень гордимся им. Он вместе с генералом Чаффи штурмовал и брал Пекин и подавлял восстание боксеров. Он был дважды ранен, и его наградили Серебряной звездой за мужество, и теперь ему присвоили чин майора. Дочери Патрика и Кэндиси Марше уже пять лет, и после Нового года они ожидают рождения второго ребенка.
Дезирэ и ее муж капитан Джеральд Мэнникс находятся на Кубе с американской оккупационной армией. Джеральд служил вместе с полковником Теодором Рузвельтом там во время войны и принимал участие в битве у холма Сан-Хуан. Их дети Дэниэл и Энсон, названные так в честь ее отца, по возрасту почти такие же, как Марша Патрика и Кэндиси.
Сегодня вечером генерал Артур Макартур с сестрой принимают старших офицеров. Его жена Мэри, любящая мать, находится сейчас в Уэст-Пойнте, где их сын Дуглас учится в Военной академии Соединенных Штатов. По некоторым туманным намекам Брэда я поняла, что этот вечер особенный, что это не просто светский раут. Возможно, он имеет какое-то отношение к вождю повстанцев Агвинальдо. Он монолит, вокруг которого сосредоточены все силы революционного движения…»
Генерал Артур Макартур заперся в своем кабинете с двумя своими помощниками генералом Брэдфордом Тэйлором и генералом Фредериком (Воинственным Фредом) Фанстоном.
Макартур, как любил говорить о нем Брэд, «родился со штыком в заднице и медалью за боевые заслуги на груди». Он был истинным воплощением образцового солдата. Красивый мужчина с царственными манерами, вьющимися темными волосами и пронзительными карими глазами, способными превратить в желе любого подчиненного, имел еще вдобавок внушительные бакенбарды и потрясающие усы. Среди его офицеров ходили слухи, что генерал досадовал на своего сына Дугласа за его большую близость к матери, чем к отцу. Однажды за стаканчиком бренди он разоткровенничался с Брэдом:
– Мой Дагги-бой – сноб, ханжа и чертов маменькин сынок. Тебе известно, что, когда он был в младшем классе академии, однокашники избивали его? Они его просто затерроризировали. И этот высокомерный негодяй получил по заслугам!
Его лицо приняло озадаченное выражение и он продолжал:
– Но парень категорически отказался выдать их даже под угрозой исключения из академии. Он не пожелал сотрудничать со специальной комиссией президента Маккинли, расследовавшей злоупотребления в отношениях между воспитанниками Военной академии в Уэст-Пойнте. Несмотря на его мамочку и ее потворство, в нем все-таки есть задатки хорошего солдата.
Макартур в этот вечер казался мягким, податливым и полным энтузиазма.
– Брэд, – обратился он к генералу Тэйлору, – наш военный гений, Воинственный Фред, придумал такой план захватить Агвинальдо, что при всей своей чудовищности, дерзости и наглости он кажется мне беспроигрышным. Он должен сработать. Но прежде чем я дам ему свое благословение, хочу узнать ваше мнение о нем. Говорите, Фред.
В отличие от Макартура и Тэйлора Фанстон не происходил из семьи кадровых военных и выглядел скорее как грубоватый седеющий сержант, чем как генерал. Он поставил на стол свой стакан с бренди и отодвинул стакан своего командира.
– Если позволите, сэр, я наполню стаканы снова, чтобы промочить глотку.
Его просьба была удовлетворена, он встал с места и принялся ходить по комнате.
– Вы припоминаете, Брэд, что в феврале мы захватили горсточку повстанцев, в руках которых оказались закодированные депеши?
– Конечно, это были бумаги полковника Магдальдо. Нам удалось разгадать код, и это оказалось закодированное имя Агвинальдо, а бумаги предназначались для отправки командиру повстанцев на остров Лусон, и в них упоминались имена новых офицеров и намерение направить их на тайную штаб-квартиру Агвинальдо.
– Верно… Но ведь в депешах не было указано местонахождение этой штаб-квартиры, однако говорилось, что курьер, который должен был передать бумагу, мог бы привести людей туда.
– Да, и это малый по имени Сегизмондо. Но эти люди фанатически преданы Агвинальдо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112