– Мы должны раз и навсегда привыкнуть к мысли о том, что нам следует собрать воедино всю свою военную мощь и раздавить краснокожих мятежников. Мы уничтожим непримиримых и сгоним покорных индейцев в резервации. Отныне их будет опекать государство.
– Мятежников? – воскликнула Майра. – Эта страна принадлежала им много веков до того, как белый человек оккупировал и разграбил эти земли. Горсточка наших предков поднялась против некогда гордого народа – индейцев и втоптала этих благородных людей в грязь, обратила в прах. По правде говоря, именно белый человек совершил предательство и произвел переворот в этой стране.
– Чепуха! – огрызнулся он, высокомерно поднимая бровь и оглядывая Майру. – Тоже сказанули! «Благородный народ»! Это омерзительная тошнотворная жвачка либералов, пытающихся запихнуть ее в глотки нашей публики в течение многих лет. Да, эти «благородные дикари были обречены на рабство порочными белыми людьми». Мисс, если в вашей хорошенькой головке есть хоть капля здравого смысла, вы поймете, что я предлагаю оптимальное и милосердное по отношению к индейцам разрешение их бедственного и все ухудшающегося положения. По своему развитию индейцы как дети. Они принадлежат к низшей в умственном отношении расе. И как мы поступаем с собственными детьми? Мы должны защищать и лелеять их. Мы должны предотвратить угрозу безопасности и благополучию людей, неспособных справиться со сложными проблемами, неизбежно возникающими в таком обществе, как наше, – прогрессом в области техники, экспансией во внешней политике и трудностями в жизни, изо дня в день растущими.
Уэнди Каллахан, его будущая жена, весьма чувствительная к воинствующему либерализму сестры и ее взрывчатому характеру, пыталась сделать все возможное, чтобы избежать ссоры между женихом и сестрой, готовой вот-вот разгореться.
– Дорогой, не перейдем ли мы к обсуждению более приятных тем? В конце концов, завтра наша свадьба, и сегодня вечером нам надлежит быть веселыми и радостными.
Но стычка между Коллинзом и Майрой оказалась неизбежной. Глаза ее метали молнии в сторону Коллинза, и наконец Майра взорвалась:
– Карл, я нахожу вас самовлюбленным и невыносимым негодяем и хамом.
Уэнди затаила дыхание и прижала платок ко рту. Брэд заговорил, и его лицо и голос выразили крайнее неодобрение:
– Майра, как ты можешь! Мы гости Карла. Ты не только забыла о хорошем вкусе, но повела себя еще и непростительно дерзко и нагло для молодой невежественной женщины, чтобы бросать вызов такому образцовому и опытному государственному деятелю, как Карл!
Майра хлопнула себя рукой по лбу.
– Боже мой! Ты говоришь так же высокомерно и помпезно, как он. И, позвольте заметить, Коллинз, вам не стоит беспокоиться о моей хорошенькой головке. Я сама могу о ней позаботиться, а мыслю я достаточно ясно, чтобы понять, что вы и вам подобные – подлинные враги нашей страны, гораздо более опасные, чем бедные индейцы. «Мир и процветание, надежда на благополучие и счастье!» Неужели вы забыли, что сказано в Декларации независимости, мистер Коллинз? Мы считали самоочевидными вещами, аксиомами, что все мы созданы равными и что индейцы, как и все остальные люди, наделены Создателем некоторыми неотъемлемыми правами, среди которых не последнее место занимают жизнь, свобода и стремление к счастью. Господь создал индейцев такими же, как мы, и они обладают теми же правами. Нет, мистер Коллинз, вы и в грош не ставите принципы, на которых зиждется государство. Вам плевать на мир и процветание американского народа. Все, что имеет для вас значение, – это возможность заполучить власть и богатство. Вам нужно все больше и больше власти и богатств! Но, что еще хуже, вы стремитесь распространить свою власть за пределы нашей страны, за пределы нашего континента. Сначала опасность для вас представляли французы, когда они возвели на трон Максимилиана и сделали императором Мексики. Политики из радикалов вопили: «Войдите в Мексику и спасите ее от французского империализма!»
К счастью, мексиканцы сами разобрались с Максимилианом и потому обезопасили себя от сомнительного блага наслаждаться империализмом американского розлива вместо французского. А теперь «угрозой» для американской демократии становится Испания. Все эти треклятые испанцы, ошивающиеся недалеко от наших берегов, на Кубе, только и ждут подходящего момента, чтобы осуществить вторжение в Соединенные Штаты.
Коллинз молча взирал на нее с высокомерной и самодовольной улыбкой.
– Я бы и сам не выразил это точнее и короче, милая Майра. Испанское присутствие на Кубе – безусловное нарушение доктрины Монро.
К облегчению обоих – Уэнди и Брэда, жаркие дебаты между Майрой и Коллинзом были прерваны прибытием гостей, приглашенных на фуршет с шампанским, сервированный вечером по случаю предстоящего торжественного события.
Среди самых уважаемых и высокопоставленных гостей были министр обороны Эдвин Макмастерс Стэнтон и верховный судья Залман Портленд Чейз, а также иностранцы высокого ранга – французский посол в Вашингтоне и британский вице-консул.
Брэд был приятно изумлен и даже потрясен тем, что находится в обществе столь влиятельных особ.
– Никогда и не мечтал оказаться так близко со столь многими влиятельными людьми, – тихонько сказал он Майре.
– И ты вне себя от восторга, Брэд? – язвительно спросила она.
– Разумеется, я под сильным впечатлением, – отозвался он горячо. – Неужели ты не понимаешь, что влияние Карла в столице может сослужить хорошую службу и помочь моей карьере, расширить сферу моей деятельности?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112