Одним из них был капитан ирландского корабля, остановившегося здесь на пути в Китай взять груз чая.
– Ваша дочь – точная копия матери, – сказал он с сильным акцентом, пробудившим у Брайена давно исчезнувшие, казалось, воспоминания.
– Это верно, – согласился Брайен, и при взгляде на жену и дочь, пытавшихся обучиться «хуле» у полногрудой певички из оркестра, у него ком в горле встал. Сабрина и была той самой девочкой, которую он когда-то, очень давно, встретил на балу у вице-короля.
– Ну как там делишки в нашей родной Эрин? – спросил он у капитана.
– Да все хорошо, никогда так по крайней мере за последние сто лет не было. И все благодаря нашему юному Чарли Парнеллу, он не боится задираться с англичанами. Поговаривают, в будущем году он непременно займет место в парламенте. И потом еще этот новый премьер-министр, Уильям Гладстон. Прекрасный человек. Он провел законы, которые дадут ирландским фермерам-арендаторам настоящие права.
– Гарантии прав на землю на весь срок аренды, – уточнил Брайен.
– Ну, таких мудреных слов я не знаю. И еще он выдвинул проекты других законов, дающих фермерам право распоряжаться землей, которую они обрабатывают. Больше того, Гладстон стоит за самоуправление Ирландии.
– Ну вот наконец и у нас собственный Линкольн появился, – иронически заметил Брайен.
– Как прикажете вас понимать, мистер О’Нил?
– Это человек, которому противно рабство.
– А, теперь ясно.
– В Тайроне приходится бывать?
– Я там родился. Дайте-ка подумать. Да, я в декабре прошлого года был в Оме.
У Брайена глухо ухнуло в груди.
– О’Нилов знаете?
– Каких именно? Ведь их много.
– Я имею в виду графа Тайрона.
Капитан Кейси рассмеялся:
– А как же? Граф всегда приглашает нас на чай с печеньем. Вы что же, хотите сказать, что вы из этих О’Нилов?
– Нет, капитан, такими сказками я вас кормить не буду, – улыбнулся Брайен. – А вот свинины отведать рекомендую. Не стесняйтесь.
Брайен вернулся в дом, прошел к себе в кабинет, налил виски, уселся за массивный стол и, покачиваясь в кресле-качалке, посмотрел в большое окно, выходящее прямо на берег.
«Два океана нас разделяют, – подумалось ему. – Но и отсюда слышу, как они все еще оплакивают покойника».
– Ты вроде говорил с капитаном Кейси? – послышался из-за спины голос Равены.
Брайен улыбнулся и взял ее за руку.
– Ага, и ты, кажется, тоже?
– Он сказал, что ты спрашивал его о графе Тайроне. Родители твои, по его словам, живы и здоровы, разве что чуть победнее стали благодаря деятельности мистера Гладстона.
– Да, большие дела там происходят. О Господи, как бы хотелось оказаться дома.
– Мне тоже.
Они помолчали, занятые каждый своими мыслями. В общем-то мысль была одна и та же.
В конце концов Равена заговорила:
– А что, Брайен, почему бы не попробовать? Власти давно о тебе забыли. К тому же капитан Кейси прав: в Ирландии полно О’Нилов.
– Нет, – покачал головой Брайен, – ничего не получится. Стоит только докопаться до того, кто я такой, как все начнется заново. Родители, наверное, уже примирились с моей смертью. Так пусть старость их пройдет в мире и покое. К тому же как быть с тем, что мы нажили здесь, на Гавайях? Лишить Сабрину наследства ради обыкновенной прихоти? Нет, родная, пусть собаки живут в своей конуре.
Он усадил ее к себе на колени и нежно поцеловал. Погладил грудь. Положил руку на бедро. Равена вздрогнула.
– И как это мне никогда не приедается то, что ты делаешь?
Он поцеловал ее в шею, прямо в пульсирующую жилку.
– А мне никогда не надоедает делать это. Любить тебя.
Внезапно Равена снова задрожала, но на сей раз не от наслаждения, и изо всех сил вцепилась ему в плечи.
– Что-нибудь не так, дорогая?
– Даже сама не знаю. Что-то мелькнуло перед глазами, словно солнце за тучей скрылось. Предзнаменование.
– Все мы, ирландцы, такие, – подмигнул ей Брайен, – слишком чувствительные. И стоит нашим предчувствиям хоть один раз из сотни оправдаться, как начинаем толковать о даре предвидения. Брось, милая, просто воспоминания накатили. Выброси их лучше из головы и давай вернемся к гостям.
В последние годы Джордж Дил сильно страдал от подагры и артрита, так что Брайену пришлось вести дела и на сахарной плантации. И без Лума Вонга ему бы ни за что не справиться. В год накануне девятилетия Сабрины китаец женился на Сьюзи, и теперь, когда Сабрина подросла, Сьюзи сделалась для Равены камеристкой и экономкой в одном лице.
Жизнь на Мауи протекала безбурно, и, судя по всему, предчувствиям Равены не суждено было сбыться. Но потом наступил День. Так отныне она и будет его всегда называть – просто День. День, отпечатавшийся в ее сознании как клеймо, которым метят скот.
В то утро Брайен с Лумом отправились верхом к Джорджу Дилу.
– Езжай-ка, пожалуй, сразу на северное поле, – велел ему Брайен, – а я зайду к мистеру Дилу, скажу, что мы здесь, и догоню тебя.
Он вошел в дом, поинтересовался здоровьем хозяина. С подагрой хуже, а артрит, наоборот, немного отпустил.
Обменявшись с Дилом парой незначительных фраз, Брайен вышел, вскочил на коня и отправился в сторону северного поля. Миновав густую рощу, он заметил, что посреди поля что-то творится. Доносились яростные выкрики. Работники метались, как скот перед грозой.
Брайен хлестнул лошадь:
– А ну-ка, Генерал, живо!
Подъехав поближе, он увидел, в чем дело. Дон Колт изо всех сил колотил Лума по голове своей бамбуковой палкой с шипами. Тот, полуослепнув от крови, стекающей из глубокой раны над глазом, отбивался как мог. Наконец ему удалось схватить Колта за руку и вырвать у него палку.
И не успел Брайен соскочить с лошади и вмешаться, как Лум с силой опустил ее на голову обидчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151