* * *
Итак, с самой первой встречи отношения в этом треугольнике установились на долгие годы вперед.
Роджер, златокудрый, всегда был вежлив и предупредителен – настоящий джентльмен в полном смысле этого слова.
Брайен, темноволосый, – буян, невежа, неукротимый задира, – совершенно не умел прилично вести себя в обществе. Все лето он, казалось Равене, с каким-то садистским удовольствием всячески задирал и преследовал ее; доходило даже до того, что, разыгравшись, таскал за волосы и швырял на землю. Тогда Равена этого не понимала, но Брайен вел себя отвратительно не только ради того, чтобы позлить ее, но и пытаясь произвести впечатление. Особенно это касалось его совершенно немыслимой речи.
Вот он смеется, забавляется вовсю, а мгновение спустя становится мрачен и задумчив.
Когда Равена как-то спросила, откуда эти необъяснимые перепады в настроении, он серьезно ответил:
– Я – ирландец. Мой предок – Рыжий Хью О’Нил, первый граф Тайрон, ты у нас не одна королевской крови. Мы – странный народ и любим предаваться темным мечтаниям.
Поднимаясь некоторое время спустя в дамскую комнату, расположенную на втором этаже резиденции вице-короля, Равена увидела Брайена, приникшего ухом к соседней двери. Заметив ее, он прижал палец к губам:
– Тихо, у них там сэр Чарлз Тревельян, канцлер английского казначейства. Гнусная, доложу тебе, личность.
Равена заглянула в узкую щель между косяком и неплотно прикрытой дверью.
– Это как раз он сейчас говорит, – пояснил Брайен.
Сэр Чарлз был высоким мужчиной с пышными усами, в мундире бригадира драгунского полка.
– Я лично против этого Акта о бедных. Он только поощряет лентяев и бездельников.
– Сэр Чарлз, – вежливо возразил герцог Ольстерский, – неплохо бы вам поездить по сельским районам, особенно на западе. Возьмите хоть Голуэй – да это же просто сплошное кладбище. Люди там мрут как мухи. Их хоронят в общих могилах. Куда ни глянь, мужчины и женщины на себе волокут покойников.
Высокий широкоплечий мужчина с темными волосами и грубым, словно из известняка вырубленным лицом поддержал герцога:
– Да, сэр Чарлз, это надо увидеть своими глазами.
– Это мой отец, – прошептал Брайен.
– В прошлый четверг мне встретился мужчина, он буквально полз вдоль дороги. Настоящий скелет. Я остановил экипаж и спросил, не могу ли чем-нибудь помочь ему. Он поблагодарил и сказал, что добирается до католической церкви в полумиле отсюда, чтобы умереть на освященной земле.
– Полно, дружище. – Сэр Чарлз поднял брови. – Не хотите же вы сказать, что посадили его к себе в экипаж?
– Именно так я и поступил.
Сэр Чарлз недоверчиво покачал головой:
– Считайте, что вам крупно повезло, сэр, если не заразились какой-нибудь мерзостью от этого существа.
– Существа? – В разговор вступил мужчина, чья фигура и изборожденное морщинами лицо выдавали многолетние страдания. – Так, стало быть, вы к нам относитесь, сэр Чарлз? Что-то в этом роде я читал на прошлой неделе в передовице «Таймс». Как же там говорилось? «Нам остается только радоваться, что вскоре на берегах Шаннона останется так же мало ирландцев, как краснокожих на берегах Гудзона». Такова и ваша позиция, сэр?
– Что это, интересно, за старикан? Этого англичашки он, во всяком случае, не боится, – прошептал Брайен.
– Да он и людей поважнее сэра Чарлза не боится, – снисходительно бросила Равена.
– А тебе откуда знать, малявка?
– Оттуда. Он мне четвероюродный дядя. Даниел О’Коннел. Тот самый.
Брайен резко повернулся к ней. Глаза у него округлились, рот широко открылся от изумления:
– Как ты сказала? Тот самый Даниел О’Коннел? Перестань меня разыгрывать.
Но сэр Чарлз сразу же подтвердил слова Равены.
– Господин О’Коннел, подобную бездушную и дерзкую позицию я, естественно, не разделяю. – Сэр Чарлз извлек небольшую золотую табакерку, высыпал на ладонь горстку ароматного табака, ловко клюнул своим длинным носом и откашлялся. – Тем не менее нельзя, на мой взгляд, не видеть в картофельном голоде и эпидемиях, уносящих ежегодно сотни тысяч жизней, некоего божественного промысла.
– Позвольте уточнить: число умерших приближается к миллиону, и конца этому не видно, – заметил О’Коннел.
– Пусть так. В общем, я хочу сказать, что за последнее время ирландская проблема утратила свое чисто земное измерение. А если так, то разве не следует отсюда, что и решение ее надлежит отдать в руки Провидения?
Наступило гнетущее молчание, которое нарушил лорд Кларендон:
– Клянусь честью, более бесчеловечного заявления касательно ирландских дел мне в жизни слышать не приходилось. Не думаю, что во всей Европе найдется еще хоть одно правительство, которое бы вот так же либо закрывало глаза на то, что происходит в западной Ирландии, либо даже проводило политику хладнокровного и систематического истребления целого народа.
– Не мелите вздор, Кларендон! – взорвался дородный лысый мужчина, говоривший с оксфордским акцентом. – Мы же толкуем не о людях – о дикарях. Или по крайней мере о тех, кого цивилизация и не коснулась. Не примите, разумеется, на свой счет, господа. – Говоривший чинно поклонился герцогу и графу. – Люди вашего ранга и воспитания так же далеки от ирландских мужланов, как мы, англичане, от этих мерзких валлийцев или американцы от негров. В конце концов в ваших жилах течет английская кровь. А я говорю о дикарях, о фанатиках, которых всячески подначивают нечестивцы священники.
– Сукин сын! – Не успела Равена и глазом моргнуть, как Брайен распахнул дверь и ворвался в комнату.
Собравшиеся дружно повернулись к нему.
– Что-что вы сказали, молодой человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151