Ну и наконец, отец с матерью. Мне казалось, да и сейчас кажется, что ребенку нужна любовь деда с бабушкой. И я не ошиблась. Точно так же как не ошиблась, позволив ей отправиться в Ирландию к твоим родителям.
– Понятно.
– Ну а ты? Мог хотя бы дать нам знать о себе. Мол, жив-здоров. Бесчувственный ты тип, Брайен О’Нил.
– Честное слово, я прилежно писал три года подряд, полагая, что вы читаете эти письма на Мауи. И только потом до меня окольными путями дошло, что ты продала плантацию и вернулась в Штаты. Но мне и в голову не могло прийти, что ты снова живешь с таким человеком, как мой братец.
– А я и не жила с ним. Мы просто пребывали под одной крышей, делая вид, что составляем единую семью, – ради Сабрины. Между прочим, Роджер всегда о ней очень заботился, и она его по-настоящему полюбила.
– Вот сукин сын! – Брайен изо всех сил впечатал кулак в перину. – Ведет себя, словно он и есть настоящий отец. Отец моей дочери!
– Так было лучше, Брайен. Можешь представить себе, как бы люди относились к девочке, если бы знали, что она незаконнорожденная. И не надо так смотреть на меня. Ведь это правда. Сабрина рождена вне брака. Ты что, хотел, чтобы этот факт был зарегистрирован официально?
– Лично мне на все это наплевать! Слова, которые произносит священник, венчая мужчину и женщину, ничего мне не говорят, да и Богу тоже, если только Он существует.
– Стало быть, и ты немного смягчился? Ведь было время, ты Ему даже такой форы не давал.
– Бог – это просто наименование высшей бессмертной силы, разлитой во Вселенной. В такую силу я верю, но не в личность в белых одеждах и с вощеной дощечкой под мышкой.
– Ладно, что сделано, то сделано, и я ничуть об этом не жалею. В конце концов, именно в результате всего этого мы снова вместе, разве нет?
– Что ж, может быть, ты и права. – Брайен поцеловал ее. – А теперь я хотел бы повидаться со своей дочерью.
– Совсем спятил? Она же еще ребенок и непременно все всем разболтает. А уж Роджеру-то точно станет известно, что ты здесь. Не далее чем к утру окажешься в камере. Да, а как ты вообще-то в Ирландию попал? Ведь твое имя все еще в черном списке. Правда, там имеется пометка: «умер», но если возникнет хоть тень подозрения, что ты жив, охота начнется заново.
– И опять ты права. Как обычно, впрочем.
– Да, как обычно. А теперь скажи все же, что ты здесь делаешь.
Брайен по возможности сжато обрисовал ей положение.
– Так, еще хуже, чем я думала, – печально произнесла Равена. – Это же надо, возглавить военный отряд против англичан. Да вы на верную смерть идете, вас просто раздавят. Подумай, сколько людей у них и сколько у тебя.
– Это верно, их гораздо больше, но мы ведь не собираемся лезть в пасть британскому льву. Мы кольнем его в нос, дадим пинка под зад – и назад, к себе в берлогу. Как в воздухе растворимся.
– Тебе надо уйти отсюда еще до рассвета.
– Где Роджер?
– Патрулирует местность, таких, как ты, разыскивает. Вернется к восьми утра.
– Тогда у меня есть время заглянуть к матери и отцу. Я слышал, старик хворает?
– Он умирает, Брайен. Да, конечно, ты должен к ним зайти, хоть это и рискованно. Нельзя не повидаться с родителями, особенно с отцом. Пошли, только потише. Как бы не разбудить ребенка.
– Нашего ребенка. – Брайен напоследок притянул к себе Равену.
Они оделись, вышли из спальни и двинулись по длинному, тускло освещенному коридору.
– Хоть посмотреть-то на нее можно?
– Пожалуй. Спит Сабрина довольно крепко. Идем.
Равена взяла Брайена за руку и, повернув налево, повела в западное крыло замка. Комната Сабрины была в самом конце коридора. Равена приложила палец к губам и неслышно отворила дверь. Они на цыпочках вошли в темную комнату. Из-под кровати донеслось приглушенное ворчание. Брайен чиркнул спичкой, и колеблющийся кружок пламени высветил собаку, подползающую к ним с обнаженными клыками.
– Не волнуйся, малыш, все свои, – успокоила пса Равена. – Ты ведь помнишь Брайена?
Брайен зажег свечу на туалетном столике и опустился на колени.
– Гром и молния, да это же Донни! И по-прежнему наш храбрый защитник.
– Он ни на шаг не отходит от Сабрины с тех самых пор, как ты принес его домой на Мауи. Правда, сейчас завел привычку уходить к Шемроку, это Сабринина лошадь.
Брайен наклонился еще ниже, и уши у собаки встали торчком, а хвост принялся бешено вращаться. С радостным лаем Донни бросился Брайену на грудь. Его длинный розовый язык трепетал, как флаг на ветру.
– Ш-ш-ш. – Брайен приложил палец к губам и нежно погладил вставшую дыбом собачью шерсть. Прижимая Донни к груди, почесывая ему за ухом, он говорил что-то по-гэльски, и слова эти, похоже, ласкали чуткое ухо собаки. Наконец Брайен оторвался от Донни и подошел к постели. Равена поднесла свечу поближе.
Вид у Сабрины был безмятежный, как у сказочной Спящей Красавицы. Темные волосы разметались по подушке; спала она, положив руку под щеку. При взгляде на дочь у Брайена ком в горле встал.
– Такая же красавица, как и ты, – с чувством сказал он. – Таких слов от меня никакая другая женщина не слышала. – Он привлек к себе Равену. – Не могу выразить, до чего я люблю вас обеих.
– Да и не надо. Это чувство мне слишком хорошо известно.
– Я вернусь, родная, – прошептал Брайен и, поцеловав кончики собственных пальцев, прижал их ко лбу Сабрины.
Сабрина пошевелилась и пробормотала во сне:
– А почему папа опять уходит?
– О черт! – Брайен отпрянул от кровати. – Мы разбудили ее.
– Да нет, это она во сне, – успокоила его Равена. – Удивительно, что именно сейчас ей такой сон приснился. А может, и не удивительно. Сердцем она знает, что ты здесь. Ладно, пошли, а то еще действительно проснется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151