– Я построил этот дом сразу после войны, – говорил Батлер, проводя Равену по комнатам. – Ричмонд всегда был мне вторым домом, так что хотелось пустить здесь настоящие корни. Как и в Саванне.
– Мне нравится. Напоминает иные старинные дома в Ирландии. Что-то в нем есть от придорожной гостиницы, так и веет радушием.
– Именно так и задумывалось. – Батлеру явно польстили ее слова.
– Да есть ли для вас что-нибудь невозможное, мистер Батлер?
– Не думаю, миссис О’Нил. А сейчас мы осмотрим спальню.
– Тогда почему бы вам не принести чего-нибудь выпить? А спальню я найду сама, сэр.
Смех у него оказался на редкость глубоким – настоящий мужской смех, – как у Брайена.
– Смотрю, вы любите брать быка за рога, миссис О’Нил.
– Откровенность сберегает много времени, вы не находите?
– Мне кажется, мы станем добрыми друзьями.
– Вот именно – друзьями. Любовники – не то слово. Я не люблю вас, и вы не любите меня. Иное дело – здоровая, крепкая дружба.
– Аминь. – Он уверенно взял ее за плечи и поцеловал. Равена впилась ему в губы с такой страстью, что он даже подался назад, тяжело дыша.
– Эй, эй, женщина, полегче. Знаешь, у регбистов есть старое присловье: «Игра проиграна еще в раздевалке». Ведь тебе не хочется, чтобы я проиграл свою игру уже здесь, в холле?
– Да брось ты, Дэн, – засмеялась Равена, – тебя Бог знает на сколько игр хватит.
– До скорого. – Он спустился вниз за напитками, а Равена отправилась в спальню.
Это была славная комната, декорированная на французский провинциальный манер; большую ее часть занимала огромная тахта, накрытая покрывалом. Ощущая нарастающее возбуждение, Равена начала раздеваться.
Она уже лежала обнаженная под простыней, когда Дэн вернулся с подносом в руках. На подносе стояли два бокала с шампанским и бутылка выдержанного вина, которое он уже много лет приберегал на особый случай. А случай сегодня действительно особый. Он понял это, едва увидев ее одежду на спинке стула. Дэн поставил поднос и с восхищением взял в руки нижнюю рубашку – воздушное шелковое полотно, отороченное кружевом и крохотными разноцветными бантиками.
– Ничего себе, – присвистнул он. – В последний раз такую штуковину я видел только в Париже.
– Полагаю, в Париже ты много чего повидал?
– Это уж точно. В следующий раз привезу тебе оттуда новейший гарнитур. Модные трусики – узкие-узкие, одна полоска, – шелковые чулки до самых бедер и черный пояс в придачу.
– Ну понятно, белье, которое носят самые дорогие шлюхи. Ладно, Дэн Батлер, сколько можно болтать? Такой воспитанный мужчина должен бы знать, что невежливо заставлять даму ждать.
В общей сложности роман Равены и Батлера тянулся два года. О взаимной верности разговора у них никогда не возникало. Батлер был человек непоседливый, которого разные сомнительные делишки заставляли по пять-шесть месяцев в году проводить за границей. А Равена – скучающая, одинокая женщина, жадная до плотских утех. И ко всему прочему ей было ужасно не по себе. Сначала она лишилась Брайена. А потом и Сабрину увезли в Европу. Отобрали самое лучшее, самое дорогое, и теперь она пребывала в отчаянных поисках чего-то или кого-то, что или кто помог бы ей вновь обрести себя самое.
Вскоре после отъезда Роджер писал ей из Ирландии:
«Сабрина буквально чудеса творит. К отцу вернулся аппетит, он теперь нередко выходит посидеть на террасу. Впервые за долгие годы в доме снова слышится смех. И девочка тоже без ума от счастья. Словно Эдвард и Тереза заполнили пустоту, образовавшуюся в ее сердце после смерти твоих родителей. Неужели ты не позволишь ей провести здесь еще несколько месяцев?»
* * *
Ну разумеется, позволит. Что же она, бревно бесчувственное, чтобы лишить стариков последней радости в жизни?
Прошло еще полгода. Все это время приходили новые письма, некоторые – от Сабрины.
«Дорогая мамочка,
мне здесь нравится, только по тебе скучаю. Все тут по тебе скучают. Дедушка и бабушка целуют тебя и благодарят. Ирландия – чудесное место, я таких никогда не видела, даже на картинках. Вот если бы нам вместе здесь жить. Когда же ты приедешь?..»
Очередные шесть месяцев. Очередные письма. Тон Роджера несколько изменился.
«Политическая ситуация в Ирландии подошла к критической точке. Не удивлюсь, если эти варвары затеют полномасштабную войну. И если это случится, под угрозой окажется само существование империи. Когда началась война между штатами, я счел делом чести встать на защиту страны, которая не является моей родиной. Так неужели я меньшим обязан Англии и королеве? Да я бы себя уважать перестал. Если война действительно начнется, я выполню свой долг».
Весной 1879 года Батлер появился в Ричмонде, и Равена решила с ним посоветоваться.
– Что мне делать, Дэн? Я должна быть вместе со своим ребенком.
– Так в чем же дело? Я отправлюсь в Ирландию и привезу Сабрину.
– Ты очень добр, и в твоей искренности я не сомневаюсь, но жертвы такой принять не могу. У тебя полно своих дел. Нет, дам Роджеру еще полгода и, если он по-прежнему будет оттягивать приезд, сама поеду в Ирландию.
В то лето в «Равене» жил пятнадцатилетний сын Джейн Сидли – родители его отправились отдыхать в Средиземноморье. Два года назад Роджер купил у Ната Сидли жеребенка – любимца юного Джона. Жалея парнишку, Равена пообещала, что ему разрешат видеть будущего рысака, когда только душа пожелает. В результате Джон фактически сделался членом семьи. Так что, когда родители раздумывали, на кого бы оставить сына, «Равена» показалась естественным выбором.
Хозяйка же была только рада постоянно видеть в доме живого, бойкого паренька – с ним было не так тоскливо и одиноко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151