Свернув на узкую тропинку, пересекавшую западную оконечность бухты, они прошли под согнутой и искривленной морской сосной. Теперь перед ними длинной полосой расстилался открытый берег, казавшийся бледно-золотистым в призрачном свете луны.
Под сенью вытянувшегося узкой полосой леса Баст задержался и крепко сжал руку Фелисити, заставив ее остановиться.
— Любимая моя, — прошептал он, — однажды я предложил тебе стать моей, не повенчавшись. Я тогда совершил горькую ошибку, возможно, самую страшную в жизни. Я должен был предложить тебе свое сердце, всего себя, земли, которые перейдут ко мне от отца, короче, все, чем владею или надеюсь получить, а заодно — и свое имя. Я умоляю простить меня за эту оплошность и принять все, что я предложил тебе сейчас.
Чего она ждала от него? Признания в любви, которое могло пролить целебный бальзам на ее задетое тщеславие? Излияния страсти, на которую нельзя было ответить взаимностью? Но ей казалось, что, если он обратится к ней с нежностью и лаской, она вполне могла бы успокоить его этой ночью, пока Морган и Изабелла укрывались где-то на острове. Ей следовало понять еще раньше, что испанец остался с ней не просто так.
— Ах, Баст, — грустно ответила Фелисити, — это невозможно.
— На свете нет ничего невозможного. Если мы выберемся отсюда, то сможем вернуться в Новый Орлеан…
— Вернуться в Новый Орлеан! Никогда…
— Почему? Ты боишься, что там будут плохо к тебе относиться? Я уверен, после твоего отъезда люди сразу поняли, что ты только ради отца сблизилась с испанским офицером. Они уважают твою жертву, даже если она оказалась напрасной.
Фелисити смотрела на Баста, сожалея, что пляшущие тени не позволяют ей как следует разглядеть черты его лица.
— Если это так, мне остается только выразить вам мою признательность за ваши слова. Однако вскоре в городе узнают, что я связалась с шайкой пиратов, сделалась корсаром в женском обличье. Что тогда люди скажут обо мне? И какая молва пойдет о Хуане Себастьяне Унсаге, об испанском офицере, ставшем изменником? Если вы вернетесь, вас тут же арестуют.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Баст снова заговорил. Теперь его голос звучал так, словно ему против собственной воли приходилось излагать аргументы в защиту своей точки зрения.
— Да… Наверное, ты права. В таком случае мы можем отправиться в Гавану, а там сесть на корабль, идущий в Испанию.
— Но вас наверняка будут искать и там.
— Мой отец не последний человек при дворе. — Баст сделал беззаботный жест рукой. — Он сумеет устроить все так, чтобы снять пятно с моего имени.
Фелисити нахмурилась. Он относился к своим пиратским похождениям слишком беспечно.
— Баст, — медленно проговорила она, — по-моему, вы просто не понимаете…
— Ты ошибаешься. Я люблю тебя, Фелисити, и мне хочется, чтобы ты стала моей женой. Я готов пойти на все ради того, чтобы ты принадлежала мне, чтобы вырвать тебя из логова этой проклятой шайки.
Будущее, о котором он говорил, выглядело призрачным, похожим на мечту, которая скорее всего останется несбыточной. Казалось, на свете не существовало больше ничего, кроме этого острова, моря и ожидавших их кораблей. Что еще было в жизни? Да и могло ли быть вообще?
Повернувшись, Фелисити сделала несколько шагов, но Баст не стал удерживать ее, а пошел рядом.
— Я не знаю, — сказала она, тряхнув головой, так что волосы рассыпались по спине золотистой накидкой.
— А я знаю, — ответил Баст. — Тебе нужно только довериться мне, а об остальном я позабочусь.
— А как же Морган?
— А что он? Ты ничем ему не обязана, если он даже не счел нужным сказать тебе…
— Что сказать? — спросила Фелисити с напряжением в голосе. — То, что я услышала от вас? Он предлагал мне выйти за него замуж, а я отказалась.
Баст схватил ее за руку, повернув лицом к себе, и они замерли на узкой полоске песка, освещенного серебристой луной.
— А как же любовь, Фелисити? Он говорил когда-нибудь, что любит вас?
Она покачала головой, и теплый белесый свет луны отразился в ее грустных бархатно-карих глазах. С тихим стоном Баст обнял девушку, крепко прижав ее к себе.
— Ах, Фелисити, прости меня.
Его объятие показалось ей успокаивающим, но не более того.
— Конечно, — прошептала она, — но я не могу стать вашей женой. Я недостойна вас.
— Недостойна? Этого просто не может быть.
— Может. Вы заслуживаете женщины, которая тоже будет вас любить.
— А ты, Фелисити? Чего заслуживаешь ты?
Баст поцеловал ей руку. Благоговейное прикосновение напряженных губ и жестких усов напоминало лишенную страсти ласку. Потом он чуть подался назад, его глаза сияли, на губах играла улыбка.
— Я так давно мечтал об этой минуте… — Внезапно Баст насторожился и, повернув голову, устремил пристальный взгляд вдоль берега.
В сотне ярдов от них показались фигуры мужчины и женщины, вышедших из тени леса. Женщина в бесцветных одеждах казалась темным призраком со смутно белевшими в темноте плечами и лицом; рубашка мужчины светилась ярким пятном в отраженных от воды бликах луны, а растрепанные веером волосы блестели, словно медь.
Морган направился к ним по песчаному берегу, а Изабелла осталась стоять на месте. Однако вскоре она подобрала юбки и последовала за ним. Фелисити вдруг нестерпимо захотелось броситься наутек. Она не боялась того, как может поступить с ней Морган, ей вдруг сделалось нестерпимо больно из-за его явной измены. К этому примешивалась злоба, что она позволила ему так очаровать себя, сделалась столь зависимой от его внимания, в какой бы форме оно ни выражалось.
Морган быстро приближался, и, когда Баст обернулся, расправив плечи, он уже был совсем рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129