Сначала азартные игры, потом полицейское оборудование.
— Тетушка говорит, что это отвлекает ее от улицы. Но я не решаюсь спросить, в каком смысле.
— Я бы тоже не стала.
Добродушный юмор ослабил напряжение, возникшее между ними. Джулия сказала:
— Если будем работать над сценой купания, я возьму блокнот и ручку.
— Все нужное здесь, — произнес он, выдвигая ящик стола с письменными принадлежностями и раскладывая их на кухонном столе.
Джулия, взяй чашки, тоже подошла к столу. Чтобы как-то поддержать разговор, она заметила:
— По крайней мере, не нужно будет говорить Мадлин, что ее любимый кусок вырезан. Она упала бы в обморок при одной мысли о том, что не будет ее нудистской сцены.
— Я читал об этом в сценарии, — откликнулся Рей, ставя на стол кофеварку. — Она действительно будет это делать?
— Она не может дождаться этого. Такова нынешняя мода. Без этого актриса — не актриса и актер — не актер. Только Вэнс от этого не в восторге. Сам он не хочет выставляться. Я и сама не вижу в этом особого смысла, ведь у всех все одинаково. Но в сцене купания это выглядит естественно. Обнаженность ниже пояса я, однако, исключаю.
— Почему? — спросил Рей, предлагая ей стул.
Она поглядела на него, прежде чем сесть. Настроен он был не игриво и, в отличие от многих мужчин, не склонен был продолжать подобный циничный разговор. Очевидно, сейчас его интересовало ее мнение как режиссера.
— Во-первых, это создаст крен в сторону порнофильмов, а настоящие мастера этого избегают. Но главное — это отвлекает внимание от основной линии и вызывает другое настроение, ничего не добавляя к образу героя или героини.
— А что делать с так называемым сладострастным интересом?
— Это набор слов, который означает, что при виде обнаженных тел публике захочется проделать то же с актером или актрисой или со своими партнерами, а не смотреть фильм, пытаясь понять его.
Он добродушно, с видимым удовольствием засмеялся.
— Что вы? — глядя на него, она подняла кофеварку, чтобы проверить, не капает ли с нее, и так как капать продолжало, поставила ее на место.
— Не понимаю, почему ваш друг-продюсер так и не женился на вас. Он что, слепой, глухой и вдобавок полный идиот?
Она потрогала пальцем влажный кружок, оставшийся на том месте, где стояла кофеварка.
— Ну, мы об этом не раз говорили, и наши мнения часто не совпадали. Когда у меня было желание выйти за него замуж, он считал, что я слишком молода, надо подождать, пока я не стану прочно на ноги. Когда он созрел, мне было некогда, постоянно была на съемках, в отъезде.
— Это похоже на взаимное равнодушие.
Она нахмурилась.
— Аллен почти на четырнадцать лет старше, и это умный человек, который сам не бросается вперед очертя голову и меня от этого удерживает. Он научил меня всему, что связано с кинобизнесом, что так непохоже на творческую жизнь, которую вел мой отец и которую я переняла от него. Он ввел меня в общество, поддерживал меня, научил ценить собственную личность, не быть просто дочерью Булла Булларда.
— И все-таки это равнодушие.
— Ну, это на посторонний взгляд. Но Аллен никогда не был просто опекуном, если вы это имеете в виду. Он понимает меня и позволяет мне быть самой собой.
— Не вторгается на вашу территорию?
— Только по приглашению, — быстро ответила она и перехватила инициативу: — Ну а вы-то? Отчего вы не женились?
— Женился. Она умерла, вместе с ребенком. У нее начались преждевременные роды. Я должен был быть с ней, но меня рядом не было.
Джулия понимала, что надо выразить сочувствие, но замкнутое выражение его лица удерживало от этого. Разливая крепкий кофе, она спросила:
— Где же вы были?
— Я уже года два служил в управлении по борьбе с наркотиками и был фанатиком. Мне хотелось спасти от этого зла весь мир. Я брался за все задания, ездил в командировки, ни одной не пропуская. Потом уже никогда все это не казалось мне таким важным.
Он вдруг замолчал, словно решив, что сказал лишнее.
— Мне самой раньше доставляло большее удовольствие делать картины, чем теперь, — сказала Джулия, чтобы заполнить паузу. — Я чувствовала, что создаю мир мечты, сказки, который помогает людям переносить трудности повседневной жизни, и вместе с ним показать им, на что они способны. Теперь у меня нет таких притязаний. Я просто рассказываю разные истории и надеюсь, что они окажутся кому-то интересными.
Морщины у его глаз разгладились, пока он ее слушал. Потом он тихо спросил:
— Хотите все бросить?
— Нет, я так не думаю, по крайней мере в последнее время. Бывают дни, когда это приходит мне в голову, но обычно это случается, когда актеры заняты мелкими интрижками, вместо того чтобы понять, что я им пытаюсь объяснить. Но бывает и так, что какая-то задуманная мною сцена выглядит на экране гораздо лучше и достовернее, чем я могла мечтать. Тогда я не представляю себя без всего этого.
— Как оценил ваш отец то, что вы пошли по его стопам?
— Он гордится этим и одновременно не верит. Он всем рассказывает о моих фидьмах и водит их смотреть. Но он был против того, чтобы я делала эту картину, считая, что я слишком много на себя взяла.
— А это так? — Сказано это было спокойно, но в словах были и вызов и любопытство.
Она махнула рукой:
— Как знать? Все, что я могу — просто работать. Итак, сцена купания…
Они пили кофе, обмениваясь мнениями, обдумывая образы, обсуждая детали. Джулия записывала разные идеи, хотя половину из них сама же отвергала.
— Насколько я вижу из сценария, — произнес через какое-то время Рей, — Жан-Пьер почувствовал себя плохо, впервые осознав, что его жизнь в опасности. Сначала он смотрит на всю эту историю с погоней почти как на игру, желая только проучить городских пижонов, которые заявились в его края, не зная, что им предстоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119