Она только вскользь упомянула о брате, так что отец мог предположить, что он находится здесь и у него все в порядке. Если Валькур не удосужился известить арестованного отца о своем предыдущем исчезновении, то он, скорее всего, не стал предупреждать его и на этот раз. Какой бы неприятной ни казалась Фелиситэ эта уловка, сейчас она заботилась лишь о здоровье отца.
Она не представляла, что будет делать, когда Оливье Лафарг узнает правду после освобождения, если его вообще когда-нибудь освободят. Этого дня еще предстояло дождаться. С тех пор как Морган поселился в доме Лафарга, прошло уже больше недели. Фелиситэ возвращалась домой в сопровождении Пепе, после того как отнесла в тюрьму еду для отца. Она не торопилась; теперь с обедом для Моргана не возникало никаких проблем, тем более что он часто задерживался в резиденции О'Райли дотемна. Прогулка на свежем вечернем воздухе показалась ей приятной. По старой привычке Фелиситэ захотелось обойти вокруг Оружейной площади, но потом она все-таки передумала — там она рисковала нарваться на очередное оскорбление. Поэтому, повернув обратно, девушка направилась в центр города.План городских улиц около семидесяти лет назад, во время основания Нового Орлеана, наметил какой-то военный топограф. В отличие от извилистых улиц европейских городов они напоминали четкие прямые линии, направленные в сторону реки, с переулками, отходящими от них точно под прямым углом. Поэтому Фелиситэ могла легко обойти один из образовавшихся таким образом квадратов и вернуться в конце прогулки к дому Лафарга.Обогнув приходскую церковь Святого Луи, она собиралась пересечь находившийся позади нее сад, откуда можно было попасть в ближайший переулок. Бросив взгляд на противоположную сторону улицы, Фелиситэ заметила фигуру в красном мундире, расшитом золотыми офицерскими галунами. Она тут же остановилась, укрывшись в тени поросшего мхом дуба. Пепе неподвижно замер рядом, втянув в себя воздух с довольно громким шумом. Приглядевшись, Фелиситэ узнала в офицере Моргана. Он был не один. На его руку опиралась какая-то дама — та самая, чей приезд она наблюдала в тот незабываемый день, когда отправилась в дом генерал-губернатора, чтобы встретиться с Морганом. Женщина, прогуливавшаяся рядом с полковником, была одета в черный шелк с золотистыми кружевами, покрывавшими юбку. Ее знакомые седые пряди, выделявшиеся на фоне черных волос, были собранны в высокую прическу, с золотыми заколками, на которых держалась мантилья. Ее осанка казалась величественной, а манеры — исполненными изящества и уверенности. Морган смотрел на нее очарованным взглядом, прикрыв загорелой ладонью тонкие белые пальцы, лежавшие на рукаве его мундира.Пепе явно что-то знал о том, невольной свидетельницей чего стала Фелиситэ. Она искоса посмотрела на слугу быстрым взглядом.— Какая очаровательная дама. Интересно, кто это может быть?— По-моему, мадемуазель, — осторожно ответил Пепе, — это маркиза де Талабера.— Надо же. Это, вероятно, какой-нибудь испанский титул?— Вы правы. Он перешел к ней от мужа — маркиза. Этого доброго человека, к сожалению, уже нет в живых.— Она выглядит довольно привлекательно. Пепе наклонил голову.— Палому считают одной из самых красивых женщин Старого и Нового Света.Имя, которое произнес Пепе, в переводе означало «голубка». Оно казалось совсем неподходящим для такой женщины, поскольку сразу заставляло вспомнить о «грязных голубках», как часто называли уличных проституток. Бросив на Пепе удивленный взгляд, Фелиситэ переспросила:— Палома?— Ее называют так из-за волос, мадемуазель, — ответил слуга с непроницаемым выражением лица, — а потом, это сравнение всегда казалось ей забавным.— Понимаю, — кивнула Фелистэ, хотя сомневалась, что действительно что-то поняла. Однако ей не следовало показывать слуге, насколько ее интересует то, что она сейчас видит. Ей незачем беспокоиться, если Моргану Мак— Кормаку захотелось прогуляться с испанской дворянкой на виду у всего города. Фелиситэ искренне надеялась, что эта дама будет развлекать его весь оставшийся вечер.Тем не менее, если бы ей не довелось увидеть Моргана с другой женщиной, она, возможно, повела бы себя не так любезно, встретив Хуана Себастьяна Унсагу, когда до дома оставалось всего несколько ярдов. Выступив из-под арки, он преградил ей дорогу и, помахав шляпой у самой земли, расшаркался перед девушкой. Она ответила на приветствие с апломбом, на который только была способна, не обращая внимания на залившую щеки краску.— Мадемуазель Лафарг… Фелиситэ! Мне необходимо было увидеть вас, поговорить с вами.— С какой целью? — Она слегка тряхнула головой, попытавшись улыбнуться.— Чтобы убедиться, что вы счастливы, что вас на самом деле устраивает это… соглашение между вами и моим другом Морганом.Фелиситэ посмотрела в сторону Пепе.— Мне лестно, что вы так заботитесь обо мне, но я просто не знаю, как ответить на ваш вопрос.— Скажите правду! Смею ли я просить у вас так много? Подарите мне несколько бесценных минут, поговорив со мной наедине.Пока Фелиситэ обдумывала ответ, Пепе повернулся к ней с легким поклоном.— Простите, мадемуазель, я вас оставлю. Позовите меня, если вам что-то понадобится.Человек, которого Морган называл Бастом, подождал, пока слуга удалился достаточно далеко, чтобы не слышать их разговор. Впрочем, Пепе не ушел совсем, он наблюдал за ними, остановившись под балконом дома Лафарга. Хуан Себастьян обернулся к Фелиситэ, его лицо с тонкими чертами казалось необыкновенно серьезным.— Такая неожиданная перемена взглядов, когда вы раньше презирали моих земляков, а теперь позволяете одному из них делить с вами постель, не укладывается у меня в голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127