— Не знаю, может, я такая глупая, — Сирена пожала плечами.— И все же, — негромко сказал он, — в моих отношениях с Перли нет ничего такого, что могло бы тебя волновать.— Ты хочешь сказать: мне не следует совать нос в твои дела?— Вовсе нет. Я хочу сказать, что между мной и Перли ничего нет.— Ты так говоришь, как будто я ревную. — Ей следовало прекратить этот разговор. Сирена сама не понимала, почему так упорствует.Вард перестал хмуриться и улыбнулся.— Я не настолько глуп, чтобы предполагать что-нибудь подобное.— Это не ответ, — сказала она с подозрением в голосе.— Правда? А мне казалось, я нашел очень хороший ответ.— Я не ревную, — проговорила она, подчеркивая каждое слово. — Честно говоря, я бы не прочь сейчас поменяться с ней местами.— Меня это не устраивает.— Интересно, почему?!— Тогда ты будешь обращать свои пламенные взоры не только на меня, а мне это не понравится.Сирена больше не могла выносить этот насмешливый взгляд. Вард смотрел на нее так, словно собирался прожечь глазами ее пеньюар. Сирена покраснела.— Мне тоже, — неожиданно призналась она с легкой дрожью в голосе.Он молчал. Некоторое время тишину нарушал только стук ножа о тарелку. Наконец Вард отложил вилку и нож.— В день нашего знакомства ты сказала, что твои родители умерли. А у тебя есть другие родственники? Дедушки с бабушками? Тети, дяди? Хоть кто-нибудь?— Нет.— Совсем никого?— Родителей отца я никогда не знала. Они остались в Ирландии, когда он перебрался в Соединенные Штаты. А родители матери не одобрили ее брак. Отец им не нравился. Пока была жива бабушка, мы навещали их довольно часто. А потом дед заявил, что, если мать не оставит отца и не вернется к нему, он не станет с нами знаться.— Но это, наверное, случилось давно? Может, он уже передумал?— Может быть. Но отец никогда не мог просидеть на одном месте больше года. Я уже три года не была дома. А потом, наши последние деньги он потратил на эту поездку. Он хотел попасть сюда, в Криппл-Крик, попытать счастья. Ему хотелось дать моей матери и мне все то, чего мы, по его мнению, заслуживали, то есть, чтобы мы стали богатыми.Она отвернулась, опасаясь, как бы Вард не увидел слезы, готовые вот-вот брызнуть из ее глаз.— По-моему, каждый, кто сюда приезжает, мечтает о том же самом.Он имел в виду ее? Сирене не хотелось об этом думать, но, скорее всего, именно так и было. В ответ она промолчала.— Большинству из них оказывается не под силу работать под землей в шахтах за три доллара в день, и они сматываются. Я имею в виду мужчин. Женщинам везет еще меньше.Сирена не слушала. Она только теперь поняла, куда он клонит. Если бы у нее были богатые родственники, озабоченные ее судьбой, Вард дважды бы подумал, прежде чем оставить ее у себя. Если бы она могла послать им хоть какую-нибудь весточку, они бы сумели заставить Варда отпустить ее. Если бы они существовали, Сирена освободилась бы от него. А теперь он мог ни о чем не волноваться, у него не осталось никаких препятствий, чтобы держать ее здесь. От щек девушки отхлынула кровь, она побледнела. Лежавшие на коленях руки медленно сжались в кулаки.Вард отодвинул тарелку и откинулся назад.— Ты боишься меня, Сирена?Она вскинула голову.— Конечно, нет!— Сейчас мне бы скорей пришло в голову обратное.— Потому что я стала… предметом твоей привязанности? Прости, но я не думала, что это говорит о моей трусости.— Ты же знаешь, я не это имел в виду.Сирена все понимала, и все же из-за вызванного страхом и гордостью упрямства отказывалась это признавать. Она сидела, поджав губы.— Если ты меня не боишься, почему тебе так страшно остаться здесь со мной? Я ведь мужчина, всего лишь мужчина. Я тебя не обижу и никому не позволю это сделать, пока ты со мной. Я не буду оскорблять тебя, разыгрывая любовь, но я хочу тебя больше, чем когда-нибудь желал любую другую женщину.Он слегка нахмурился, потом вновь расслабился, как будто произнес эти слова непроизвольно, но, когда они слетели с его губ, он не захотел взять их назад.— Ты говоришь так, словно у меня есть выбор, — медленно проговорила Сирена, — а мне все время казалось, что у меня его нет.— Я хочу, чтобы ты хотя бы не возражала.— Не возражала быть твоей пленницей? Не слишком ли многого ты хочешь?— Я имел в виду не только твое пребывание в этой комнате.— Тебе хочется, чтобы я без возражений спала с тобой в одной постели?Вард склонил голову, улыбка осветила его суровое лицо.— Если хочешь, вопрос можно поставить и так.— Жаль, но мне придется тебя разочаровать.— Сомневаюсь, — ответил он, — впрочем, ты вряд ли понимаешь, что вынуждаешь меня попытаться заставить тебя подумать еще раз.— Можешь не стараться! — огрызнулась Сирена. В ее голосе чувствовалась тревога. Вскочив на ноги, она отодвинула стул.Вард тоже поднялся и схватил ее за руку.— А я и не стараюсь.— Вард, ты ведь не станешь… — начала она, отступая, хотя он держал ее не очень крепко.Он подошел вплотную и решительным, хотя и тихим голосом сказал:— Стану, Сирена.— Но как ты можешь, сейчас же утро?!Ей нужно было сопротивляться, хотя у нее не оставалось никакой надежды. Потом, когда ее ноги коснулись одной из кушеток, она поняла, почему он терпел ее попытки вырваться. Вард тихонько подталкивал ее к кушетке, и поэтому, отбиваясь, она лишь помогала ему.— Самое подходящее время, — промурлыкал он, отпустив запястье Сирены, а потом, заставив девушку сесть, положил руки ей на плечи. — И место тоже.Пеньюар упал, обнажив ее ноги и бедра, а волосы рассыпались по изголовью блестящим черным веером. Через минуту Сирена лежала уже совсем нагая. Вард склонился над ней. Он взял пальцами один локон и поиграл им немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131