– Его бы, конечно, следовало отлупить за дерзость, но в хорошем вкусе ему не откажешь. Вы были бы очаровательной морской нимфой. Но не для публичного обозрения, естественно.
– Что за речи, милорд! Вспомните, где мы находимся! Где же леди Грисмид? А-а, вижу, вижу, сидит на тахте. Извините меня, сэр…
– Минуточку… – Диверелл схватил ее за руку. – Что пишет вам этот Тумбе?
Это уж слишком! Выпрямившись во весь свой рост, Фиби взглянула Дивереллу прямо в глаза.
– Ничего такого, что бы вас касалось, милорд. Если у мистера Тумбса и есть какие-нибудь намерения относительно меня, то можете не сомневаться – только самые честные. А сейчас я побеседую с вашей тетушкой, вы же, сэр, ведите себя достойно.
Направляясь к тахте, где сидела леди Грисмид, Фиби услышала позади себя:
– Вынужден напомнить вам, мисс Смит, что вы нанимались в гувернантки не ко мне.
Пожалуй, не стоит отвечать на такие реплики. Лучше скрыться в тихом убежище, в алькове за спиной леди Грисмид, а потом настрочить заявление в бюро по трудоустройству с просьбой найти ей место компаньонки пожилой дамы, не имеющей родственников, друзей и даже просто знакомых мужского пола. И, как только такая мифическая личность откликнется на ее призыв, она, Фиби…
– Ах, мисс Смит! Посидите с нами, – проговорила леди Грисмид, словно оказывая ей великую милость. – На леди Ярвуд ваша игра произвела большое впечатление. И вы, по-моему, еще не знакомы с нашей дорогой Памелой.
Дорогая Памела, возлежавшая на маленьком диванчике, тут же откликнулась голосом умирающего и слабой улыбкой. Но это не ввело Фиби в заблуждение – слишком хорошо ей был знаком типично диверелловский решительный изгиб красивых губ мисс Грисмид.
– Вы играли замечательно, – сказала леди Ярвуд с доброй улыбкой. – Судя по отзывам, вы очень добросовестная гувернантка, но, поскольку ваши воспитанники развлекаются сейчас с молодыми людьми, посидите-ка с нами.
– Мисс Смит не только прекрасно выполняет свои прямые обязанности, но и умеет держать себя в обществе, – проговорила леди Грисмид. – Мне было приятно, мисс Смит, что вы не остались в компании мужчин. Они, несомненно, выполняли лишь долг вежливости, но даме в вашем положении не стоит привлекать к себе внимание особого рода.
– О да, – леди Ярвуд внимательно посмотрела на Фиби. – Не сочтите мои слова обидными, но мне показалось, что у вас был немного растерянный вид. Надеюсь, лорд Кроухерст не позволил себе ничего, выходящего за рамки приличия.
– О нет, мадам. То есть…
– Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, – леди Ярвуд явно приняла колебания девушки за замешательство, – но ведь я до замужества также была гувернанткой. И знаю, каково оно иногда бывает. Меня весьма удивил сегодняшний визит Адриана. Обычно он посещает нас два-три раза в году, а нынче пришел как раз в тот момент, когда мы садились в экипаж, чтобы ехать сюда. Он, видите ли, хотел что-то выяснить, но, узнав, куда мы собираемся, отказался от этого намерения и выразил желание поехать с нами. Амабель и Каролина были, конечно, в восторге, а я, по правде говоря, удивилась.
Обе дамы повернулись в сторону предмета их обсуждения, словно его вид мог разрешить их сомнения. Фиби последовала их примеру и тут же нахмурилась: Кроухерст разговаривал с Джеральдом. Сам по себе этот факт не представлял собой ничего предосудительного, но, судя по выражению лица Джеральда, Кроухерст говорил мальчику нечто приятное.
Вот что значит прислушиваться к Дивереллу! – укорила она себя. Во всем находишь что-нибудь дурное. Даже если у Кроухерста и есть низкие намерения по отношению к ней, Джеральд тут ни при чем.
– Я против него, конечно же, ничего не имею, – продолжала между тем леди Ярвуд, – иначе не позволила бы ему сопровождать нас, будь он мне трижды родственником. Но нельзя отрицать того, что после той прискорбной истории пятнадцать лет назад Адриан порой подвержен очень странным настроениям.
– Да-да, Альмира, я слышала об этом, – подтвердила нахмурившаяся леди Грисмид. – Я не одобряю распущенности, проявляемой мужчинами из высшего общества, но на молодого человека порочная связь оказывает особенно пагубное воздействие, о чем не могут не сожалеть достойные люди. И в первую очередь, конечно, члены его несчастной семьи. – Она многозначительно оглянулась на Диверелла.
Фиби невольно повернула голову вслед за ней. Значит, в юности у него также была какая-то неподобающая связь? Он сидел молча, глядя на Тетушку ледяными глазами. О Боже! Он может принять слова леди Грисмид за осуждение. Фиби стиснула руки, в душе умоляя Диверелла удержаться от резкого отпора.
Словно услышав эту мольбу, Диверелл повернулся в ее сторону, и холодное лицо его вмиг залил свет, а в глазах появилась усмешка, как если бы тетушкины выпады насмешили его. А у Фиби они вызывали недоумение. Следует ли на их основании заключить, что много лет назад порочная связь была не только у Кроухерста, но и у Диверелла? Не есть ли это истинная причина вражды между ними? Быть может, они были увлечены одной и той же женщиной? Но ведь они познакомились всего лишь несколько недель назад – так, во всяком случае, сказал Кроухерст в том отвратительном дворике.
Фиби сморгнула, поймав себя на том, что продолжает через плечо смотреть на Диверелла, у которого не только потеплели глаза, но и появилась улыбка на губах. Она поспешно отвернулась и обратилась с первым пришедшим в голову вопросом к томной Памеле:
– Вы, кажется, интересуетесь поэзией, мисс Грисмид? А вы читали…
Докончить она не сумела. Обе дамы, словно по команде, замолчали, а у Диверелла затряслись плечи от подавляемого смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52