Легким движением больших пальцев он повернул ее лицо к себе так, что пристальный взгляд его светлых, сейчас сверкающих глаз устремился прямо ей в глаза.
– Никаких колебаний… Никаких условий… Дайте мне честное слово, мисс Смит.
– Милорд, это…
В ответ ладони снова пришли в движение, ласково погладив самое чувствительное место на ее затылке. Будь она в состоянии говорить, она бы обвинила его в том, что он снова пытается ее запугать. Но, если честно, она ничуть не испугалась, хотя ощущение необычайной силы этих больших, могучих рук вызвало у нее дрожь, пробежавшую с головы до ног. В поле ее зрения попал рот Себастьяна. Красивый. Мужественный, твердый, сильный. Страстный. И в такой близости от нее! Еще дюйм-другой, и его дыхание коснется ее губ.
– Обещайте мне, Фиби!
– Обещаю, – выдохнула она.
Обхватившие ее руки сжались еще сильнее. На какой-то краткий миг легкий трепет прошел по его пальцам, а от них – по ее телу, в котором вспыхнул пожар. Но тут же он отступил назад, руки его безвольно повисли. Внимательно следя за каждым их движением, она заметила, как пальцы его сжались в кулаки с такой силой, что на них обозначились белые костяшки.
– Вот видите, – промолвил он почему– то охрипшим голосом. – Это оказалось не так уж трудно.
– О-о-о! – только и смогла выжать из себя Фиби, лишь тут заметив, что он больше не сжимает ее в объятиях, и поспешно хватаясь за перила лестницы. Господи, что же такое он сделал с ней? Дыхание пресеклось, голова идет кругом, в горле стоит ком. Сделав над собой воистину героическое усилие, Фиби перевела дыхание и уставилась на галстук Диверелла.
– Если вы, милорд, не возражаете, я бы… мне бы… я бы удалилась к себе. Я чувствую себя вконец… вконец…
– Вконец разбитой, – закончил за нее Диверелл. – Весьма вам сочувствую, мисс Смит.
– Да-да, именно разбитой. Всего хорошего, милорд.
– До завтра, Фиби.
– До… – Подняв на него взгляд, она запнулась и ухватилась за перила покрепче. Ибо синее с золотом пламя, бушующее в его глазах, чуть было снова не лишило ее рассудка.
– Не стоит так волноваться, – мягко произнес Диверелл. – Я собираюсь всего лишь побеседовать с племянниками. Пусть знают, что отныне я собираюсь следить за каждым их шагом, и будьте уверены – в течение нескольких недель мы сможем жить спокойно.
– Да-да, не стоит волноваться. Очень верный совет, милорд.
И вдруг, подстегиваемая внутренней паникой, девушка оторвала руки от перил, повернулась и с необычайной резвостью взбежала вверх по лестнице.
Диверелл проводил ее глазами, отчетливо слыша, как шумит кровь в его жилах. Ему стоило немалого труда удержаться, чтобы не издать первобытный победный клич. Открытие, что неизменно порицающая его мисс Смит неравнодушна к нему, было единственной наградой за все волнения сегодняшнего утра, когда он становился беспомощной жертвой то сильнейшего гнева, то самого примитивного страха за жизнь девушки. Подобных эмоций он не испытывал с девятнадцатилетнего возраста, они и тогда его не радовали, а теперь тем более. Эта малютка лишила его самообладания.
Глядя на опустевшую лестницу, Диверелл возвратился мыслями к недавнему прошлому. Предчувствовал ли он, что его ожидает, по тону писем, о которых ему докладывал Эдвард Чарлтон? Он тогда не запомнил имени писавшей их гувернантки, но разве не понимал где-то в глубине души, что, не получая ответа из Лондона, она обязательно лично явится в столицу для встречи с ним? А может, понимал, но не хотел возвращаться в места, откуда началось его изгнание?
Диверелл пожал плечами. Сейчас это уже не имеет ни малейшего значения. Фиби предназначена ему. Единственная женщина, с которой он хочет разделить свою жизнь. Она подарит свое сердце лишь человеку, которому доверяет. Следовательно, сначала надо заслужить ее доверие, а уж потом завоевать любовь. А заслужить доверие этого непредсказуемого существа, уже напуганного жизнью, будет нелегко. Одно неверное слово или движение – и она заподозрит его в нечистых намерениях. И замкнется в себе.
Медленная улыбка заиграла на губах Диверелла, отвернувшегося от лестницы и направившегося из вестибюля в комнату, где его ожидали племянники. Фиби этого пока что не может понять, но честное слово, которое она ему дала, в какой-то мере является для нее ловушкой. И он уж постарается, чтобы она в нее попала, а оттуда – прямо ему в руки.
Фиби потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить тот непреложный факт, что Диверелл ее работодатель. Подобная забывчивость сильно встревожила ее. Впервые с начала ее самостоятельной жизни эмоции затмили ее обычно вполне упорядоченный рассудок.
И как быть дальше, она не знала.
Фиби села, пытаясь восстановить обычное свое душевное равновесие, но, гонимая внутренним беспокойством, вскоре вскочила и подошла к туалетному столику. Из зеркала на нее глянула насупленная девица в шляпке. Сдернув с головы уродливый головной убор, Фиби стала поправлять растрепавшуюся прическу. Несколько прядей выбились из тугого узла волос, когда он ласково провел по ее затылку своими большими, сильными, теплыми руками и…
Ее обдало жаром, ноги подкосились, она рухнула на стоявший рядом стул, чуть не промахнувшись, но успела занять правильное положение и уставилась на свое отражение.
Что за комедию она ломает! Пора прекратить ее немедленно! Прежде всего, надо взглянуть правде в глаза. Диверелл ей очень нравится. Глупо отрицать эту очевидную истину. Девочкой в родном доме она наслушалась достаточно нравоучений о вреде необузданных страстей и сейчас подозревала, что Диверелл мог бы пробудить в ней такую страсть, но он добивался от нее не чувств, а честного слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52