– крикнула Евгения, пораженная поведением сына, и заспешила вниз.
– Белль, черт возьми, как ты оказалась здесь? – снова прорычал Трекстон.
– Я… приехала на пассажирском судне, а затем в экипаже…
– Я спрашиваю о сегодняшнем дне. Как тебе удалось вернуться на плантацию раньше меня?
– Трекстон, – сердито сказала Евгения. – О чем ты толкуешь? Белль никуда не ездила.
Трекстон пропустил мимо ушей слова матери и продолжал смотреть на Линн.
– Совсем недавно ты была в экипаже с Харкортом. Но я поехал сюда через поля. Как тебе удалось меня опередить?
Линн вдруг почувствовала, что ее охватывает паника. Он встретил Белль. Что же делать? Что сказать?
– Белль, что происходит? – снова потребовал объяснений Трекстон. Он внезапно отпустил ее, и девушка со страхом наблюдала, как его глаза потемнели от гнева и подозрения. – Имеет ли твое пребывание в «Шедоуз Нуар» какое-нибудь отношение к смерти моего отца?
– Трекстон, ради Бога, – вмешалась Евгения, – не говори ерунду.
Трекстон смотрел на Линн. Пятнадцать минут назад он встретил ее на старой дороге, идущей по берегу реки и являющейся западной границей «Шедоуз Нуар». Это была она, тут нет никаких сомнений. Но как ей удалось вернуться на плантацию раньше него, переодеться и причесаться… Ум никак не мог постичь происшедшее. Но главное, его смущала собственная реакция при виде девушки. На дороге, за те короткие мгновения, когда их глаза встретились, он почувствовал вспышку такого же сильного притяжения, что поразила его в первые минуты знакомства и продолжала поражать с каждой новой встречей. Он чувствовал, как начинает заводиться, чувствовал, как закипает кровь. Нужно было ощутить на себе ее руки, чтобы охладить жар и бушующую страсть.
Трекстон пристально смотрел на девушку, буквально сверлил ее глазами, словно хотел проникнуть в самую душу, вызнать секреты, чтобы не осталось никаких недомолвок.
«Но почему сейчас, – спрашивал он себя, – когда она рядом, когда всего лишь минуту назад он держал ее в руках, кровь была холодна и не осталось никакой страсти?»
– Белль, посмотри на меня. – Воспоминание, что Трейс любит ее, хочет на ней жениться, охладило пыл.
Линн вздрогнула и посмотрела ему в глаза.
Трекстон долго и напряженно смотрел в глаза девушки, серо-голубые растворились в зеленовато-синих, растаяли, исследуя и оценивая.
– Не знаю, как ты это сделала, – гортанно прошептал он, от чего по телу Линн пробежали мурашки страха, – и понятия не имею, какого черта тебе нужно, но собираюсь это выяснить.
Трекстон развернулся на каблуках и вышел в распахнутую входную дверь. Харкорт Проскауд в течение многих лет являлся одновременно и политическим и личным врагом отца. Трекстон не знал, что положило начало вражде, и, честно говоря, его это не интересовало. И если бы раскрылась правда, он бы и пальцем не тронул человека, убившего отца. Человек, совершивший это преступление, оказал миру огромную услугу. Но ему необходимо выяснить, замешан ли в этом деле Харкорт. Замешана ли Белль?
– Что с мальчиком такое? – удивленно пробормотала Евгения.
Линн посмотрела вслед Трекстону, в глазах читалось замешательство.
– Почему это у вас обеих такой озабоченный вид? – спросил Трейс, входя в холл со стороны кухни.
Линн обернулась, одновременно удивленная и обрадованная встрече. Она окинула его быстрым взглядом и заметила, что на нем уже нет поношенных коричневых брюк и рубашки, в которых он объезжал поля. Трейс переоделся, высокие, до колен, сапоги блестели, бежевые шерстяные брюки обтягивали стройные ноги, черный кожаный ремень подчеркивал узкую талию, переходящую в широкую сильную грудь.
– Я не знала, что ты дома, – заметила Евгения.
– А меня и не было. Я пришел всего лишь несколько минут назад. Занна сказала, что еще не накрывали к обеду и что Белль здесь, поэтому я попросил ее собрать нам корзину с едой для пикника, – он посмотрел на девушку, лаская ее взглядом. – Ты ведь составишь мне компанию, правда? – в тоне тоже звучала ласка.
Линн ощутила, как по всему телу разливается пульсирующее тепло.
– С удовольствием.
Трейс посмотрел на мать, которая широко улыбнулась.
– Мама, тебя тоже приглашаю, – сказал он, но сразу было понятно – он ожидает ответа, затаив дыхание.
– Нет, – Евгения засмеялась. – А вы поезжайте. У меня куча дел перед свадьбой, нужно проследить за подготовкой комнат в garsonniere для наших гостей мужского пола.
– О, вы хотите, чтобы я осталась и помогла вам? – Линн непроизвольно нахмурилась.
– Нет, конечно нет, – возразила Евгения. – Поезжайте и хорошо проведите время.
* * *
– Тебе известно, сколько раз я мечтал держать тебя вот так? – спросил Трейс.
– Ну, не больше, чем я, – прошептала Линн. Его губы, дразня, едва касались ее губ. Она понимала, что не должна была выезжать с ним из дома наедине, не должна позволять снова обнимать себя, но ничего не могла с собой поделать. Никогда раньше ей не хотелось целовать мужчину, не хотелось оказаться в его объятиях и почувствовать, как к ней прижимается сильное, крепкое тело. Приличия требовали оттолкнуть Трейса и залепить ему пощечину за столь недопустимые вольности, но впервые в жизни Линн не волновали правила поведения. Сейчас для нее существовал только Трейс Брагтетт и его любовь.
Нежные губы завладели ее ртом, разливая по телу огонь, который одновременно утешал страсть и возносил на новые вершины. Руки Трейса обнимали ее так крепко, что, казалось, биение их сердец сливалось в единую симфонию любви. Линн чувствовала на спине его руки, обжигающие кожу и вызывающие жажду новых ласк. Язык проскользнул сквозь преграду ее губ, заполнил рот и переплелся с ее языком, возбуждая и дразня, пока Линн не почувствовала, как смешались все чувства, голова закружилась, земля ушла из-под ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102