Что тебе еще? Что ты хочешь?
Люси сжала руки в кулаки.
– Я хочу, чтобы у нашего ребенка был не такой отец, как у тебя. А у меня был не такой муж, как у твоей матери.
– Не смей нас сравнивать!
– А ты не смей на него походить!
Она выдержала его угрожающий взгляд. Айвэн выругался и покачал головой.
– И как меня угораздило на тебе жениться?!
Он развернулся, собираясь уйти, но Люси схватила его за рукав.
– Твой отец и бабка тоже думали, что заботятся о тебе. Они были уверены, что поступают правильно, отправляя тебя в Берфорд-Холл. Они считали, что для цыганенка, да еще внебрачного, это честь, а не унижение. Но ты ведь так не думал.
Айвэн раздраженно стряхнул ее руку.
– Я не намерен следовать их примеру. Мне этот ребенок не нужен, и я не хочу этого скрывать. Я вообще не люблю детей. Но повторяю: я не собираюсь отказываться от своих обязанностей.
Люси вскочила с кровати и теперь, босоногая, стояла перед ним в белой вышитой ночной рубашке. Она понимала, что зарождающаяся в ней жизнь для него ничего не значит. Он не думал об их ребенке как о продолжении своего рода. Она знала, что ему этот ребенок не нужен, и все-таки хотела еще раз попытаться достучаться до него.
– Одна из твоих обязанностей – любить своего ребенка, – мягко произнесла она. – Я понимаю, тебе это не нравится, Айвэн. Я знаю, что нарушила твои планы, и теперь ты не сможешь отомстить бабке. Но факт остается фактом: через несколько месяцев ты станешь отцом. А если мы и впредь будем спать на одной кровати, то у нас могут появиться и другие дети.
Айвэн молча пожал плечами, и она взорвалась:
– Надеюсь, ты мужчина и не убежишь от своих обязанностей!
У Айвэна был такой вид, будто он сейчас ее задушит. Руки, сжатые в кулаки, дрожали от напряжения. Но он ее не тронул, а когда заговорил, голос его звучал на удивление спокойно.
– Разница в нашем воспитании никогда не проявляла себя столь разительно, – начал он. – Ты полагаешь, что человека можно заставить любить, потому что это входит в его обязанности. Но, поверь, это невозможно. Если бы это было возможно, я бы приказал матери любить меня и не продавать никому. Я бы потребовал от отца, чтобы он любил меня или хотя бы изредка навещал в интернате. Но ни тогда, когда я был перепуганным слабым мальчишкой, ни сейчас, когда у меня есть власть и богатство, это мне не по силам. Тебе тоже не удастся заставить меня любить кого бы то ни было. Зря стараешься.
Люси почему-то совсем на него не сердилась. Наоборот, ей хотелось плакать.
– Я не верю, что она хотела тебя продать, – прошептала она.
Айвэн скривил губы в горькой усмешке.
– За нее не переживай. Она получила куда больше, чем могла мечтать. Я успокаиваю себя только тем, что бабке я обошелся недешево.
Его сарказм не мог обмануть Люси. Продан собственной матерью! Даже если эта женщина хотела сделать ему добро, какой же острой болью это должно было отозваться в нем…
Не думая, она подошла к Айвэну и коснулась его руки, но он тут же отстранился.
– В Сомерсет поедем завтра, – сказал он, поворачиваясь к двери.
– Айвэн, не уходи. Не уходи, пожалуйста. Нам надо поговорить.
– Тебе нужно отдыхать, – возразил он.
– Не нужен мне никакой отдых. Я не больна.
– Сегодня утром ты была совсем больной.
– Эта болезнь преходящая. Она скоро пройдет.
Он задержался в двери и обернулся к ней.
– Ты что, действительно хочешь ребенка?
– Конечно, хочу!
– Почему?
– Почему? – Люси внимательно посмотрела на него. Даже в темноте ей показалось, что глаза его поблескивают настороженно. И это можно было понять. Собственная мать отказалась от него. Что же удивительного в том, что он не доверяет Люси? Но не дай бог ей сейчас ответить невпопад! – Я хочу этого ребенка, потому что люблю детей, – осторожно начала она. – Потому что, как большинство женщин, я не могу почувствовать себя полноценной женщиной, не познав счастья материнства. Но мне нужен не просто ребенок от любого мужчины, – добавила она. – Мне нужен этот ребенок. Я люблю этого ребенка, потому что он твой !
Ее голос сорвался, но лицо Айвэна оставалось непроницаемым. Когда же он заговорил, сарказм в его голосе окончательно доконал Люси.
– А ведь каких-то два месяца назад ты не хотела выходить за меня замуж. И ты думаешь, я тебе поверю? – Он грустно усмехнулся. – Мне кажется, Люси, нам обоим будет лучше, если мы вообще забудем о чувствах.
Чтобы скрыть свое разочарование, Люси дала волю возмущению. А что еще ей оставалось?
– И как ты собираешься этого добиваться, скажи на милость? Или ты хочешь сказать, что больше не будешь со мной спать?
Айвэн нахмурился.
– А ты хочешь сказать, что теперь, когда ты беременна, я тебе больше не нужен?
– Нет! Конечно, ты мне нужен! – Она даже покраснела от собственного признания. – Но я не поверю, если ты скажешь, что, когда мы вместе, ты ничего не испытываешь. Или ты попытаешься теперь делать это без всякого чувства?
Айвэн сжал зубы, и она поняла, что попала в точку. На скулах его снова заходили желваки.
– Мне кажется, ты путаешь страсть с любовью. Но похоть – не любовь. Желание – вообще штука недолговечная. И я тебе не советую рассчитывать на большее.
Слова эти ударили ее как пощечина. У Люси перехватило дыхание, она даже отшатнулась. Он ведь слышал ночью ее признание в любви! И теперь пользуется этим, чтобы побольнее ранить.
И, надо сказать, ему это неплохо удается…
Люси призвала на помощь всю свою волю. Он не должен догадаться, как ей больно!
– Склоняюсь перед твоими глубокими познаниями в любви , – сказала она с не меньшим сарказмом. – Что до поездки в Сомерсет, можешь не беспокоиться. Я прекрасно доеду одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97