раньше здесь был маленький овощной рынок, а тут стояла торговка похожими на пышно завитые кудри городских модниц разноцветными гиацинтами, а на этом месте росли виноградные кусты.
А Маре, ее родной элегантный Маре, теперь напоминал драгоценную безделушку, проданную с аукциона и попавшую в руки того, кто совершенно не разбирается ни в хороших вещах, ни в искусстве. Вековые традиции этого прелестного уголка были забыты, отныне здесь властвовала новая жизнь.
И их особняк, особняк де Мельянов, с резьбой на фронтоне, облицованный серым мрамором, такой красивый и гордый, принадлежал неизвестно кому.
Все это было очень грустно, и все же, вглядываясь в поднимавшийся с Сены голубоватый туман, в золотистое свечение над башнями Нотр-Дам, шпилем Сент-Шапель и куполом Пантеона, Элиана думала: все возродится – и красота Парижа, и его величие.
Однажды, когда она в очередной раз проходила мимо родительского дома (Элиану неудержимо тянуло сюда, хотя это свидание с прошлым причиняло ей немалые страдания), ее окликнула какая-то женщина, высунувшаяся из остановившегося у тротуара фиакра.
– Мадемуазель, позвольте вас на минутку?
Элиана оглянулась и подошла.
– Да, я вас слушаю.
Женщина смотрела на нее с величайшей растерянностью и изумлением, не произнося ни слова, – Элиана не сразу поняла, что видит перед собой знакомое лицо, а потом неуверенно произнесла:
– Шарлотта?
– Элиана! – запинаясь, прошептала та. – Это ты, малышка? Ты жива?!
Элиана вскочила на подножку кареты, и сестры обнялись, а после, отстранившись, смотрели друг на друга во все глаза.
Молодая женщина меньше всего ожидала встретить Шарлотту – здесь и в это время! Неужели и впрямь все так переменилось, что Шарлотта смогла вернуться в Париж?!
Как это всегда бывает после долгой разлуки, обе заговорили сбивчиво и торопливо.
– Я приезжала сюда несколько дней подряд, пыталась хоть что-то узнать, – сказала Шарлотта, – и уже отчаялась. И вдруг – ты!
– Я часто прихожу к нашему дому. Но откуда… Шарлотта быстро мотнула головой и приложила палец к губам.
– Я здесь под чужим именем и с фальшивым паспортом. Говорят, пока эмигрантам опасно появляться в Париже. Но я просто не могла удержаться, чтобы не приехать. Пять лет, как от вас нет вестей! – Она окинула сестру внимательным взглядом. – Я тебя едва узнала, ты стала совсем взрослая! Но так похудела, и этот наряд… Ну, иди же сюда, садись и поехали!
Шарлотта всегда была скупой как на улыбку, так и на слезы, и этот поток эмоций ошеломил Элиану. Она не сразу смогла прийти в себя от безумной радости, которую вызвала неожиданная встреча.
Когда молодая женщина забралась в карету и устроилась на кожаном сиденье, Шарлотта спросила уже более сдержанно и спокойно:
– Мама, папа, Этьен – они живы?
Элиана заглянула в глаза сестры, потом на мгновение опустила голову. Ее голос прозвучал печально и глухо:
– Этьен погиб в августе девяносто второго, а чуть позднее умерла мама. Отца арестовали в девяносто третьем и… никаких следов. Тогда все происходило… так быстро.
Шарлотта отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы. Потом обняла Элиану.
– После обо всем мне расскажешь… А ты? Значит, тебя не тронули?
– Мне удалось уцелеть.
Шарлотта провела рукою по щеке младшей сестры.
– Но тебе пришлось многое вынести, девочка, ведь так? Ну ничего, все позади. А где ты живешь? Впрочем, неважно, мы немедленно едем в гостиницу, где мы с Полем остановились.
– Поль тоже здесь?
– Конечно, не могла же я приехать одна. Он очень обрадуется, когда узнает, что я так быстро тебя нашла.
– Мне нужно заехать домой, – сказала Элиана, – и взять сына.
Серые глаза Шарлотты с удивлением и растерянностью уставились на сестру.
– Так ты осталась с ребенком, бедняжка? – сочувственно произнесла она.
Элиана кивнула, невесело улыбнувшись в душе. Шарлотта разговаривала с нею как раньше, тоном старшей: наверное, ей казалось, что сестра так и осталась наивной юной девушкой.
Молодая женщина обратила внимание на внешность Шарлотты. Старшая сестра, казалось, совсем не изменилась, только прическа другая, без шиньона и завивки. И одета она была, по-видимому, в соответствии с новой модой: в платье из плотного шелка, отделанный бархатом спенсер, длинные лайковые перчатки и ток. Выражение лица у нее было такое же сосредоточенное, серьезное, как и прежде.
Элиана сошла возле мастерской. Она хотела, чтобы Шарлотта подождала в карете, но старшая сестра без колебаний направилась вслед за нею. Она, казалось, была ошеломлена убогостью жилья Элианы и с брезгливым удивлением разглядывала серые стены, дощатые полы… Какая беспредельная бедность! А как сестра одета – точно простая работница из предместья!
Элиана взяла ребенка на руки, и Шарлотта смотрела на него со сдержанным любопытством.
– Отец, наверное, был очень рад? – спросила она, имея в виду Филиппа.
– Он не успел узнать о внуке, – ответила Элиана, – я родила много позднее ареста папы.
Шарлотта озадаченно замолчала, а затем произнесла, недоверчиво приподняв брови:
– Послушай, сколько же твоему мальчику?
– Чуть больше года.
– Но ты говорила, Этьен погиб в девяносто втором…
Элиана резко мотнула головой.
– Отец моего сына – не Этьен.
В глубине глаз Шарлотты появилось странное выражение, она изменилась в лице и, дотронувшись до руки Элианы, нерешительно промолвила:
– Дорогая, неужели…
– Со мной не случилось ничего ужасного, – ровным голосом отвечала молодая женщина, – просто я была женой одного человека.
Шарлотта молчала, не решаясь расспрашивать и все еще не избавившись от страшных подозрений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155