После трех дней поездки по тряской дороге Сандрин начала узнавать местность и не могла сдержать своего волнения. Даже раздражавшие ее комментарии Алена не могли испортить настроения. Несмотря на его жалобы, Сандрин видела, что путешествие ему нравится, и почувствовала, что ее привязанность к нему возросла. Немногие решатся пересечь океан, а затем и целый континент, чтобы встретиться с тестем и тещей, а также со всеми свойственниками. Когда Сандрин наконец увидела изгородь форта, то в порыве обняла Алена.— Вот он! Здесь мы и живем.На лице Алена отразилось удивление, но ей было все равно. Высунувшись из экипажа, она не могла удержаться от улыбки, когда дилижанс подъехал к воротам. Кучер стегнул лошадей и прогромыхал дальше по двору. Натянув вожжи, он остановил дилижанс.Сандрин распахнула дверь и соскочила на землю. Подобрав юбки, побежала по мерзлой грязи. Ботинки, конечно же, будут испорчены, но ей было наплевать. Она распахнула тяжелую деревянную дверь. Мать стояла за прилавком, складывая какую-то ткань, отец стаскивал мешки.— Мама, папа!Он уронил мешок, подхватил ее на руки, оглядывая со всех сторон.— Сандрин! Гляньте-ка на нее! Какая красавица.— Сандрин поцеловала отца, а затем бросилась к матери. У той слезы подступили к глазам.— А ты и вправду красавица, дочка, — проговорила она, протягивая руки, чтобы обнять дочь. — Мне так тебя не хватало, Сандрин.— А мне тебя, мама. Мне так не хватало вас обоих. — Сандрин всхлипнула и прижалась к матери.— Ну, ну, — проговорила Проливающая Слезы. — Все в порядке. Ты теперь дома.Услышав шаги за дверью, Сандрин подняла глаза, вытерла слезы.В помещение лавки вошел Ален. Хотя его одежда была испачкана и они провели в дороге три бессонных дня и ночи, у него был вид человека приехавшего на званый вечер.— Месье и мадам Ренар, позвольте вам представиться. Я — Ален дю Фронтьер. — Он элегантно раскланялся.— О, Ален, — произнес Люк, подходя к нему и с жаром пожимая руку. Они торопливо заговорили по-французски с очевидным удовольствием для обоих.Сандрин взяла мать за руку.— Ален, это моя мама.— Я весьма рад, мадам, — проговорил Ален, поднося к своим губам руку Проливающей Слезы.— Я тоже очень рада встретиться с вами, месье дю Фронтьер, — ответила она на отличном французском.Сандрин не смогла сдержать улыбки. Как часто люди ошибались, полагая, что ее мать невежественна, поскольку она индианка. И всегда она опровергала эти представления. Сандрин погладила руку матери.— Я бы выпила чаю, мама.— Мы выпьем все вместе, — проговорил Люк.— Нет, я хотела бы побыть с мамой наедине, если ты не возражаешь, папа. — Сандрин поцеловала отца в щеку. Она улыбнулась Алену, проходя мимо него и отца.Когда они вошли в дом, Сандрин на мгновение остановилась и огляделась. Все было как прежде: круглый стол, стулья, книжный шкаф с любимыми книгами отца, кухонный очаг. На полочке — аккуратно расставлены резные фигурки, данные дедом ее матери. Сандрин особенно любила фигурку волка, вырезанную из лосиного рога.— Как хорошо снова оказаться дома, — проговорила она, проходя к очагу.— Я согрею воды для чая, — предложила Проливающая Слезы, ставя медный котелок на огонь. — Есть хочешь?— Да. — Сандрин развязала капор и положила его на стол вместе с сумкой. Сняла меховую пелерину, повесила ее на спинку одного из стульев, наслаждаясь домашним теплом.— Ты совсем как леди, — проговорила Проливающая Слезы. — Как одна из тех, что мы видели в каталогах.— Я все та же, мама, — возразила Сандрин. Она взяла стул и села.Проливающая Слезы поставила какую-то тарелку на стол.— Тебя не было с нами пять лет, и ты говоришь, что совсем не изменилась. Этого не может быть.Сандрин вдруг стало стыдно. Мать с самого начала не хотела, чтобы она ехала во Францию, — боялась, что дочь уедет и не захочет возвращаться. Сандрин вспомнила, как обещала матери вернуться через год. Но вот прошло пять лет.— Извини, мама, я не собиралась оставаться там так долго.— Это не важно. Главное, чтобы ты была счастлива.Проливающая Слезы налила горячую воду в чашку и передала ее Сандрин. Потом поставила на стол жестянку с чаем и вазочку с сахаром.Сандрин сама положила чайные листья в чашку и взглянула на мать. Она все еще была красива, но в лице что-то изменилось — это была печаль, которой прежде Сандрин не замечала.— У тебя все в порядке, мама?— Все хорошо. Почему ты спрашиваешь? — Проливающая Слезы взяла другую чашку и села рядом с Сандрин. — Съешь пирога, перекуси, пока я остальное приготовлю.— Ты что, мама?Проливающая Слезы уставилась на стоящую перед ней чашку.— Я боялась, что больше не увижу тебя. — Когда она снова взглянула на дочь, в глазах ее стояли слезы. — Я понятия не имею, каков он, этот Париж. Знала только, что ты далеко, и боялась, что умру, не увидев тебя.Сандрин почувствовала в этих словах едва сдерживаемую печаль.— Почему ты так думала, мама? Ты ведь знаешь, как я люблю вас с отцом.— Я знаю, как сильно ты хотела повидать мир. Ты хотела увидеть этот Париж еще маленькой девочкой.Проливающая Слезы держала в руках чашку, но так и не притронулась к чаю.— Да, у нас здесь многого не хватает. Я понимаю, что тебе хочется там жить, Сандрин. — Она взяла руку дочери. — Я тебя понимаю…— Но я же теперь здесь, мама.— Да, но скоро ты вернешься туда снова. Выйдешь замуж. Не думаю, что твой муж будет чувствовать себя здесь удобно, так ведь?Сандрин опустила голову, понимая, что мать права: Ален никогда не согласится жить в таком месте.— Он хороший, мама.— Я верю тебе.— Он очень милый, благородный человек. Он меня многому научил.— Не надо убеждать меня в этом, Сандрин. Ведь тебе с ним жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122