Я никогда не участвовала в этих разговорах, и вообще в разговорах об индейцах. Из-за любви к Тени и вообще к шайенам я чувствовала себя чужой в обществе белых.
Чем больше проходило времени, тем чаще я благодарила судьбу, подарившую мне, дружбу доктора Митчелла. Мы с ним отлично узнали друг друга, пока я лежала у него в лазарете, а потом я забегала к нему поговорить. Только с ним я могла быть откровенной и ничего не бояться. И ему я рассказывала о своей любви к Тени. Как-то в начале нашего знакомства он спросил меня, не странно ли, что я полюбила индейца, когда индейцы убили моих родителей. Я объяснила, что Тень спас меня во время нападения сиу на мой дом и с тех пор он не индеец и я не белая. Мы просто люди, которые любят друг друга.
Помню, доктор Митчелл улыбнулся тогда:
– Конечно. Только так и можно.
После того как мы с Джошуа поженились, я часто приглашала Эда Митчелла к нам обедать. Он никогда не лез за словом в карман, и его присутствие скрасило мне много вечеров.
Чем дальше, тем сильнее я тосковала по Оленихе и Молодому Листку. Мне хотелось знать, оправилась ли Олениха после выкидыша. Их смех стоял у меня в ушах, и я вспоминала, как хорошо нам работалось бок о бок.
В форте, естественно, тоже были женщины, всего шесть женщин, включая меня. Первой, разумеется, следует назвать жену полковника Маргарет Кроуфорд. Она была высокой, под стать мужу, с седеющими волосами и острым взглядом холодных карих глаз. Двадцать лет она была офицерской женой и имела собственное мнение обо всех сторонах армейской жизни, которое не считала нужным скрывать.
Мейбел Бринкерман была женой маркитанта и примерно моей ровесницей, с на редкость нежной кожей, густыми черными волосами и хитрыми карими глазами. Она, никого не стесняясь, часто рассказывала, как обожает своего мужа.
Сильвия Уоллас, жена командира разведчиков Джейка Уолласа, производила впечатление робкого существа, которое никак нельзя было представить в качестве подруги бывалого воина.
У адъютанта полковника тоже была жена – Эмили Мортон, которая двух слов не произнесла по собственной инициативе и во всем соглашалась с женой полковника.
Стелла Макдоналд не очень ладила со своим мужем, старшим сержантом Карлом Макдоналдом, и я не сомневалась, что, если бы какая-нибудь случайная стрела угодила ему в сердце, она бы недолго огорчалась. Стелла ненавидела Запад с его жарой, апачами, скорпионами, змеями и пылью и не упускала случая об этом поговорить.
В качестве жены полковника Маргарет Кроуфорд считала своим долгом раз в неделю приглашать к себе дам. Иногда мы играли в карты. Чаще стегали одеяла и скатывали бинты. Я бы предпочла обходиться без этих собраний, однако Джош настаивал на том, чтобы я вела себя как все. Мне было неуютно в доме Кроуфордов, и хотя дамы нашего форта обходились со мной очень мило, в их глазах я читала тысячи вопросов, которые они не смели мне задать. Им казалось невероятным, что я по доброй воле жила с индейцами, тем более без благословения священника. Но в совершенный ужас их приводило то, что я объехала полстраны в компании семидесяти воинов. Думаю, они не сомневались, что я спала со всеми семьюдесятью!
На наших дамских собраниях мы так же часто говорили об индейцах, как и везде, то есть все время. Джеронимо и его апачи настолько переполошили всех по обе стороны границы, что дамы постоянно сокрушались об этом и мечтали о полном уничтожении индейцев, так как иначе им никогда не жить спокойно на Западе. Мне ужасно надоело слушать их разговоры о том, что апачи будто бы даже не люди, а когда миссис Кроуфорд заявляла, что сама бы их всех передавила как пауков, потому что ничего лучшего они не заслужили, меня охватывала ярость. Иногда мне казалось, что еще немножко, и я не выдержу и что-нибудь крикну, особенно когда Мейбел Бринкерман рассказывала, как команчи в Техасе заживо сожгли ее брата, или Сильвия Уоллас повествовала о своем страшном путешествии к месту службы мужа.
– Эти индейцы как бешеные псы, – говорила Сильвия. – На все бросаются, что только шелохнется.
– О да, – с готовностью соглашалась с ней Маргарет Кроуфорд. – И неблагодарные псы. Почему они не хотят жить в своих резервациях? Господи, мы даем им пищу, одежду и одеяла, а им все чего-то не хватает.
– Может быть, свободы? – не выдержала я. – Может быть, они хотят вернуть себе свои земли. И бизонов. И право жить и охотиться, как их предки. – Я слышала, что уже чуть ли не кричу. – Наверное, им не нужна милостыня из рук их врагов. Наверное, им просто хочется, чтобы к ним относились как к разумным человеческим существам, которые сами в состоянии позаботиться о себе.
Поскольку я никогда не принимала участия в беседах об индейцах и никогда не выражала свое мнение на их счет, мой выпад захватил дам врасплох. Наверное, миссис Кроуфорд меньше удивилась бы, если бы я вдруг принялась снимать платье, а потом улеглась голая на ее стол.
– Разумные существа! – воскликнула она. – Миссис Бердин, вы понимаете, что говорите?
– Конечно, – стараясь умерить свой пыл, ответила я. – Ведь мне пришлось прожить с шайенами почти два года.
Я сразу же пожалела, что открыла рот. Пять пар глаз рассматривали меня в упор, и я чувствовала себя как муха под микроскопом.
– Ну конечно, я забыла, – с приторной любезностью произнесла Маргарет Кроуфорд. – Расскажите же нам, дорогая, каково это – жить с дикарями.
– Не знаю, – не поддалась я на ее уловку. – Я не жила с дикарями. Я жила среди шайенов и считаю их очень приятными людьми, не хуже других.
– Да нет, дорогая. Всем известно, что индейцы совершенно не знают цивилизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87