На выстрел сбежались все воины, и я кое-как прикрылась одеялом. Трудно было не понять, что произошло в укрытии для раненых, поэтому никто не задал ни одного вопроса.
– Бросьте его волкам, – приказал Тень, и два воина немедленно исполнили его волю.
Поняв, что нам надо побыть наедине, все быстро разошлись. Тень приблизился ко мне, и лицо у него было хмурым, когда он помог мне встать на ноги, а руки, как всегда, ласковыми, когда он вытер слезы с моих щек. Он обнял меня.
– Как ты?
– Все в порядке, – прошептала я. – Он меня очень испугал.
Мой милый Тень ругал себя за неосмотрительность.
– Я не должен был оставлять тебя одну. Я вообще не должен был брать тебя с собой. Все. Завтра я отвезу тебя к белым.
– Нет! – крикнула я, испугавшись больше прежнего. – Не поеду! Не хочу никаких белых!
– Анна, ну будь же разумной.
– Не буду! Ты никуда меня не отвезешь, если только… если только я тебе не надоела.
– Ты сама знаешь, – прошептал он, крепче прижимая меня к себе, и я поняла, что победила.
В конце лета были созданы три отряда для поимки Тени и его воинов. За голову Тени даже установили награду в сто долларов. Он был нужен им живым или мертвым, лучше мертвым. Потом награду повысили до двухсот долларов. Потом до трехсот.
Мы благоразумно покинули Дакоту и отправились на юго-запад, в страну апачей. Воинство Тени понесло большие потери в последней стычке с солдатами, и нас было не больше сорока, когда мы пересекали границу Аризоны.
Земли апачей оказались пустыней, в которой были только песок и змеи. Съедобных на вид растений я увидела мало, да и те показались мне скорее вредными, чем полезными. Позднее, когда пустыня стояла в цвету, мне словно открылся другой мир. Я видела каньоны, в которых было много дичи и воды, зеленые луга с сочной густой травой, горы, заросшие лесами. Однако первое впечатление было – необозримая пустыня, и я не могла взять в толк, каким образом апачи выживают здесь и почему не хотят покидать родные места. Я очень скучала по Дакоте с ее сверкающими водопадами и разноцветьем долин.
Мы пробыли в Аризоне очень недолго, а к нам уже стали приходить воины, мечтающие присоединиться к своим свободным братьям. Они являлись по одному, по двое, пока отряд Тени не увеличился до семидесяти человек. Среди них были старики, в волосах которых блестела седина и тела которых носили на себе следы многих ранений. Однако глаза у них горели огнем, и они во что бы ни стало хотели умереть как воины на поле боя.
Однажды вечером я слушала, как Бегущий Теленок и его собратья-апачи рассказывали о прошедших временах, когда апачи ходили где хотели и владели всем, что попадалось им под руку. У меня становились круглыми глаза, когда они повествовали о мужестве и хитрости великого вождя Мангаса Колорадаса. Его мексиканское имя означало Красные Рукава.
Когда я спросила, каким образом он получил такое имя, Бегущий Теленок улыбнулся и объяснил, что мексиканцы очень давно дали ему это имя, потому что он любил мочить руки в крови жертвы. Однако Мангас уже умер. Его хладнокровно застрелили в форте Маклин. С почтением говорили они и о другом вожде апачей Кочайзе, который десять лет сражался с людьми с белыми глазами. Но Кочайз тоже погиб. Еще они говорили о Гоклие, известном как Джеронимо, и о Старом Нана, который все еще не сходил с тропы войны, хотя ему уже было далеко за шестьдесят.
Немножко я узнала и о религии апачей. Они верили в богов, очень похожих на наших Деву Марию и Иисуса. Только имена у них были другие. Деву звали Белой Богиней, а ее дитя, рожденное ею от Великого Духа, – Дитя Вод.
Оказывается, апачи скорее готовы были умереть от голода, чем съесть рыбу, которая согласно их представлениям была родственницей змеи и потому проклятой. Еще я узнала, что они никогда не говорят «спасибо». Вместо этого они поднимают глаза к небу и молча благодарят богов. Самое забавное, что мне довелось услышать, касалось воинов-апачей и их тещ. По какой-то причине, я так и не поняла по какой именно, как только воин женился, он не смел больше поднять глаза на мать своей жены!
Вскоре после того как мы пришли в Аризону, воины Тени привели в лагерь пленных – двух солдат и одного проводника-апача. Это были наши первые пленные, и атмосфера в лагере накалилась, когда бедняги были брошены голыми на солнце. Бегущий Теленок настаивал на том, чтобы перерезать им глотки, но остальные апачи хотели еще помучить их перед смертью, особенно апача, которого считали шпионом.
Один из солдат был совсем мальчиком на вид, и тихо плакал, пока индейцы спорили за и против скорой смерти. Мальчик был напуган до крайности, но воины лишь смеялись, когда он умолял не убивать его.
Другой солдат был намного старше, и, судя по нашивкам, служил уже не меньше пятнадцати лет. Он лишь моргал, когда переводил взгляд со сторонников быстрой смерти на сторонников пытки, да еще пот градом катился у него на лицу, и он конвульсивно вздрагивал всем телом, не в силах справиться с собой.
Апач ни на кого не обращал внимание. С бесстрастным лицом он смотрел на заходящее солнце и пел предсмертную песню.
Боясь, как бы не одержали верх любители пыток, я пошла к Тени и попросила его отпустить пленных.
– Не могу, – ответил он ничего не выражающим голосом. – Мои воины сами должны принять решение. У многих из них хладнокровно застрелили жен. Они видели, как их родители гибли под копытами лошадей. Они видели, как солдаты убивали их детей. Я знаю, что у них на сердце, и должен позволить им отомстить, если они этого хотят.
И они хотели.
Черный Лось, высокий индеец с острыми чертами лица, выступил вперед, держа в руках нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87