– Честное слово.
– Я верю, детка, – сказала мама и погладила мою руку. – Мне кажется, будет лучше, если на этом все закончится, пока вы не зашли слишком далеко.
– Я не могу. Я люблю его больше всех на свете.
– Знаю, детка. – Мама не сердилась на меня. – Я все понимаю. Но у вас ничего не получится.
– Получится! – крикнула я. – Я люблю его всем сердцем, и он меня тоже любит!
– Иногда, Анна, одной любви бывает недостаточно, – спокойно проговорила мама. – Где вы будете жить? В долине? Не представляю. Соседям это придется не по вкусу.
– Тогда мы будем жить с шайенами.
– Ты думаешь, что сможешь быть счастливой среди чужих людей… для которых ты никогда не станешь своей?
– Не знаю.
– Надеюсь, ты хорошо все обдумаешь прежде, чем решаться на что-то, о чем потом будешь жалеть. Сомневаюсь, чтобы соплеменники Тени приняли тебя с большей готовностью, чем жители долины – его. На время не рассчитывай. Потом бывает только хуже. Ты слышала, что Тень сказал твоему отцу. Если начнется война, для Тени будет совсем небезопасно показываться вблизи поселений белых. А тебе, увы, будет также небезопасно покидать эти стены.
Слезы закипели у меня на глазах. Я была в отчаянии. Вырвав руку, я подошла к окошку и долго стояла, вглядываясь в темноту. Где-то там, за деревьями, был сейчас мужчина, которого я любила всей душой. Какая мне разница, индеец он или нет? Если мне безразличен цвет его кожи, то почему это должно волновать кого-то другого? Никому бы в голову не пришло возражать, будь он французом или голландцем.
– Анна, возможно, если ты позволишь Джошуа еще раз…
– Джошуа! – возмутилась я. – Ты, верно, шутишь!
– Он тебя любит. О лучшем муже можно только мечтать.
– Ни за что! Если я не выйду замуж за Тень, я никогда не выйду замуж.
– Он сделал тебе предложение?
– Нет, – сказала я, и голос у меня дрогнул.
Мама коснулась больного места. Я ждала… надеялась, что не сегодня, так завтра Тень попросит меня стать его женой, а он молчал. Может быть, я ошибалась. Может быть, он не любил меня так сильно, как я его любила. Может быть, он совсем не любил меня. Он никогда ничего не говорил. Естественно, я постаралась выбросить эти мысли из головы. Он меня любит. Уж кому это знать, как не мне. Его глаза и его поцелуи не могли мне лгать.
– И сомневаюсь, что сделает, – ласково проговорила мама. – Тень реально смотрит на вещи, пока ты витаешь в облаках. Он понимает, что у вас ничего не выйдет.
– Выйдет. Если нас оставят в покое.
– Анна, замужество – нелегкая штука, даже когда муж и жена с детства привыкли жить в одинаковых условиях и верить в одно и то же. А без этого оно неизбежно обречено на неудачу.
– Нет! Оставь меня в покое!
И я выбежала вон из комнаты, чтобы не расплакаться при маме. Почему она не хочет понять, что я чувствую? Я была вне себя от отчаяния и, ногой распахнув дверь, бросилась поперек кровати.
Спрятав лицо в подушке, я плакала, пока у меня не заболело горло и не распухли глаза. Заснула я в слезах. И всю ночь ворочалась с боку на бок.
Проснулась я еще до первых лучей солнца и сразу же убежала к реке. Было холодно и тихо. Земля покрылась тонким слоем инея, и изо рта у меня вырывались облачка пара, но удивительная чистота раннего утра подействовала на меня умиротворяюще.
Нелли прижала уши и напрягла спину, когда я, укрепив на ней холодное седло, хотела было вскочить на нее. Даже моя лошадь была против меня. Я разозлилась и ударила ее пятками, после чего она, жалостливо оглядываясь на ячмень, послушно потрусила к реке.
Я надела теплое пальто и шерстяную шаль, но все равно дрожала от холода так, что у меня зуб на зуб не попадал. Тень уже ждал меня, и я поняла, что он, завернувшись в шкуру бизона, провел ночь под «нашим» деревом.
– Ты плакала, – сказал он, когда я спешилась. – Досталось после моего ухода?
– Нет, – солгала я.
– Анна, зачем говорить неправду? – ласково попенял он мне. – Я же предупреждал тебя, что мне лучше держаться подальше.
– Пожалуйста, не ругай меня, – попросила я. – Того, что было вчера, мне хватит до конца жизни.
– Ты замерзла. Иди, я тебя согрею.
Он расстелил шкуру под деревом, усадил меня рядом с собой и накрыл нас обоих этой шкурой. Сидеть так было наслаждением, и я протянула ему губы для поцелуя, желая только одного, чтобы он крепко обнял меня и успокоил ласковым прикосновением. Как всегда, я чуть не задохнулась от счастья и не хотела отрываться от него, но Тень отстранил меня, и я беспокойно посмотрела на него.
– Что-нибудь не так? – спросила я дрожащим голосом.
– Анна, ты должна уговорить отца уехать из долины. Будет война. Она будет если не в этом году, то в следующем.
– Какое это имеет отношение к нам?
– Имеет. Если мой народ будет воевать, я тоже буду воевать. Но я не хочу воевать с твоими родителями. Я не хочу, чтобы кого-нибудь убили.
Мысль, что мы можем погибнуть, до сих пор не приходила мне в голову. Война, так же как все разговоры о ней, казалась мне далекой и нереальной, словно она должна была случиться где-то на другом краю земли. Даже когда сожгли дом Генри, моих чувств это особенно не задело. Никто не пострадал, да я и не была с ними толком знакома. Обыкновенная семейная пара с детьми, которая время от времени заходила в наш магазин.
– Может быть, войны не будет, – довольно бодро проговорила я. – Но даже если будет, зачем твоему народу обижать нас? Раньше ведь нас не трогали.
– Теперь не то, что раньше. – Тень был серьезен как никогда. – Охотники убивают бизонов ради шкур, а мясо оставляют гнить на солнце. Мой народ не может выжить без бизонов. К тому же этим летом еще десять семей построили дома в южной части долины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87