Что за черт ее дернул сказать, будто ребенок от него? Да он же к ней не притрагивался!
Постучать он не потрудился.
– Энжела!
– Заходи, Калеб, я здесь.
Она сидела на кухне и смотрела в окно. Толстая белая свеча, горевшая на столе, выхватывала из темноты ее профиль.
– Может, скажешь мне, что за чертовщина творится? – резко спросил он.
– Я беременна, – едва слышно ответила Энжела. – Разве она тебе не сообщила?
– Представь, сообщила. Вернее, огорошила. Почему ты сказала Келли, что я отец твоего ребенка?
– Сама не знаю. Я не хотела. Как-то вырвалось.
Калеб выругался.
– Ничего себе, вырвалось! – воскликнул он. – Какого дьявола?! Ты хоть соображаешь, что натворила?
Он метнул на нее горящий взгляд, и Энжела испуганно вскочила. Калеб Страйкер выглядел воистину устрашающе, когда злился, а сейчас он был не просто зол – разъярен. Ему много раз приходилось убивать людей, подумала Энжи. Может, он и ее убьет, избавив тем самым от страданий, и она бы не осудила его за это. Да, она совершила ужасный, гнусный поступок, и все из-за душераздирающей зависти к этой выскочке, этой незаконнорожденной девчонке.
– Мне очень жаль, Калли, – раскаянно проговорила Энжела. – Хочешь, я сейчас пойду к Келли и скажу правду?
– Но почему, Энжи? Почему ты пошла на эту гнусную ложь?
– Не знаю! Я не хотела, но когда увидела ее… – Энжела покачала головой. – Понимаешь, она получила все, Калли, все, чего я так хотела. Все, что должно было быть моим.
Калеб припал плечом к дверному косяку. Гнев мгновенно улетучился. Он слишком хорошо знал, что это такое – желать чего-то, чего не можешь получить. Всю свою жизнь он жаждал отцовской любви… Теперь с этим покончено, но что-то по-прежнему подтачивало его изнутри, подобно маленькому червяку, которого невозможно раздавить.
Энжела снова опустилась на стул. На сердце было тяжело от гнетущего разочарования. Если бы не умер ее муж, жизнь сложилась бы по-другому. Она была счастлива со Айрой, своим мужем. Могла бы быть счастлива с Калебом и даже с Ричардом, но сейчас и эта – последняя – надежда растаяла как дым.
Новая волна боли окатила сердце. Как же обидно, что Эштон не поверил, что ребенок его! Какого же он о ней мнения! За исключением мужа, Ричард Эштон был единственным, с кем она спала… Но все это теперь в прошлом.
– Мне нужны деньги, Калли. Я хочу уехать из города.
– Понимаю. Хочешь вернуться на восток, к своей матери?
– Ни за что!
– Почему?
– Не смогу взглянуть ей в глаза. Она будет стыдиться меня. Как бы то ни было, в доме тети нет лишней комнаты.
– Так куда ты поедешь?
– В Чикаго.
Калеб изумленно вздернул брови.
– В Чикаго? Ты с ума сошла!
– Там меня никто не знает. Попробую найти работу и начать новую жизнь.
– Ага, там наверняка предостаточно работы для женщины, которая ждет ребенка, – саркастически пробормотал Калеб. – Ладно, забудь об этих глупостях, я не позволю тебе уехать.
– И каким же образом ты собираешься меня остановить?
В два шага он прошел через кухню и опустился перед ней на колени.
– Женщина в твоем положении не должна совершать длительных поездок, особенно в одиночестве. – Калеб глубоко вздохнул, на миг задержал дыхание и, приняв решение, выдохнул. – Ты можешь остаться здесь.
Энжела удивленно смотрела на метиса.
– Здесь? Ты шутишь?
– Здесь или в особняке, словом, где хочешь. По крайней мере до тех пор, пока не родится ребенок. – Движением руки он приказал ей молчать. – Энжи, мы всегда были друзьями. Мы и сейчас друзья, и я не желаю, чтобы ты шлялась черт знает где без присмотра. Когда родишь, я дам тебе денег, тогда ты отправишься в Чикаго, если не передумаешь.
В глазах Энжелы заблестели слезы благодарности. Она порывисто схватила Калеба за руку.
– О, Калли, милый, ты всегда был так добр ко мне. Я…
– Ну не прелестная ли сценка?!
Услышав голос Келли, Калеб вскочил на ноги. Тяжкий вздох вырвался из его груди: его, стоящего перед Энжи на коленях, действительно можно было принять за кающегося любовника, а яркий румянец, разлившийся по лицу Энжелы, еще больше усложнял ситуацию.
– Простите, что прервала вас, – продолжила Келли, – но мне нужно было все увидеть самой.
– Келли, позволь объяснить…
– Не утруждай себя. Калеб взглянул на Энжелу.
– Энжи, скажи ей правду.
– Я солгала вам, – промолвила Энжела. – Ребенок не от вашего мужа.
– Это он велел так сказать?
Энжеле удалось изобразить на лице обиду.
– Нет, конечно!
– Значит, вы солгали мне?
– Да.
– Откуда мне знать, не лжете ли вы сейчас по просьбе Калеба?
Страйкер шагнул к Келли, но она выставила руку вперед, точно обороняясь.
– Не подходи ко мне. С меня довольно твоего вранья. И ее тоже.
– Келли, ребенок не от Калеба, клянусь вам.
– Вот как? Тогда кто же отец? Энжела отвела взгляд.
– Мне не хотелось бы называть его имя. Келли кивнула; ее лицо ничего не выражало.
– Не важно. Калеб, тебе не следует возвращаться, я тебя больше не приму в моем доме.
Голос ее звучал тихо, почти беззвучно. Ударения на «моем» не было, но Калеб все равно услышал его.
Келли вскользь глянула на Энжелу, затем снова посмотрела на мужа. Он обидел ее, и ей хотелось обидеть его в ответ. И она знала, как это сделать.
Вздернув подбородок и распрямив плечи, она сказала то, что, как она знала, ранит мужа больше всего.
– Я продаю ранчо! – гордо объявила она и вышла из кухни прежде, чем Калеб успел ее остановить.
Страйкер беззвучно выругался. Продать ранчо! Нет, подумал он, Келли блефует, она слишком любит это место. Но и он любит его, и жена это знает. Продать единственное, что ему дорого, было лучшим способом отомстить ему.
– О, Калли, ты ведь не думаешь, что она и в самом деле продаст ранчо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110