Быстро отнес ее на кровать, раздел и залюбовался ее телом. Выражение его лица не позволяло Келли остановить мужа.
Сдерживая дыхание, она наблюдала, как он сбросил одежду и предстал перед ней обнаженным – мужчина в расцвете сил, высокий, сильный, нетерпеливый. Молодая женщина ощутила внезапно беспричинный страх, и сразу же рядом оказался ее муж. Казалось, Калеба нисколько не заботило, что испытывает Келли, он желал лишь получить удовольствие, словно она была его пленницей, лишенной каких бы то ни было прав. Но вместе с тем она никогда в жизни не чувствовала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь ее так любил. Поцелуи, которыми он ее осыпал, были нежны, жадны и до кончиков пальцев наполняли ее любовью.
Это был настоящий мужчина, муж, хранитель очага. А она была его женщиной, женой, она должна поддерживать огонь в очаге и одаривать его любовью и пониманием.
Вдвоем они составляли прекрасную пару.
Он был ведущим, она – ведомой. Сокрушительная лавина бурлящей страсти нахлынула на нее, и она отдалась ему без оглядки, а после, когда все было кончено, вдруг разрыдалась в его руках.
Калеб, охваченный чувством вины, гладил жену по плечам; ее слезы еще глубже вонзали кинжал в его сердце. Неудивительно, что она сейчас плачет, с горечью думал он, ведь он взял ее грубо, не спросив ее согласия, как будто она была какой-нибудь… Он выругался сквозь сжатые зубы, не в силах даже в мыслях вымолвить это слово.
Избегая его взгляда, Калеб выбрался из кровати и натянул брюки.
– Калеб…
– Что?
– Куда ты идешь?
– Сам не знаю. – Он набросил на плечи рубашку и уже в дверях добавил: – Не бойся, впредь это не повторится.
Келли хотела попросить его остаться, но он быстро выскользнул из комнаты.
И потянулись унылые будни, казавшиеся Калебу сплошным адом. Он работал на износ, стараясь подавить в себе страстное желание обладать Келли. Всеми фибрами души ненавидя зиму, он носился по открытым всем ветрам прериям и с нетерпением ждал прихода весны. Тогда он сможет занять себя на пастбищах, будет объезжать территорию, проверять состояние приплода, наличие воды в колодцах, тогда-то дел будет невпроворот.
А пока Страйкер много времени проводил на конюшне, чистил лошадей, подправлял упряжь. В конце концов ковбои даже начали ворчать, что скоро он оставит их без работы, но Калеб только посмеивался над их замечаниями. Как ни крути, он тут главный, и если ему нравится целыми днями торчать на конюшне, так это его личное дело.
Но несмотря на то, что руки его постоянно были заняты, думал он только о Келли. Она забеременела от него, а после свадьбы он взял ее, словно она была какой-то девкой из салуна, которой платили за ночь. Калеб хотел извиниться, но ему было стыдно показаться жене на глаза. Чем в конечном итоге отличался он от своего старика?
Калеб раньше никогда не думал о том, что ему тоже предстоит стать отцом, даже представить себя не мог в этой роли. Да, собственно, ему и не хотелось заводить потомство. Но когда в его жизни появилась Келли, все изменилось, теперь он хотел, чтобы она родила ему ребенка; он надеялся, что у него будет сын, непременно сын, и что малыш полюбит ранчо, как любил его он сам. Как любила его Келли.
Долгие вечера были особенно мучительными. Иногда Келли рано ложилась спать, оставляя мужа одного в гостиной, но чаще всего она подолгу сидела на диване у камина, шила приданое для малыша или читала пьесы Шекспира. Калеб иногда ловил на себе ее взгляд, как будто она хотела о чем-то поговорить, но он никогда не спрашивал, что у нее на уме, и она продолжала молчать.
Часто, собираясь ехать по делам, он наблюдал за Келли, отмечая, как меняется ее тело. Лодыжки припухли, груди налились, потяжелели. В такие минуты он представлял жену, сидящей в большом кресле у окна и баюкающей их ребенка.
Ему нестерпимо хотелось обнять ее, прижать к себе, уткнуться лицом в грудь, которая в скором времени будет вскармливать их ребенка. Наблюдая за происходящими в ней изменениями, он пытался представить, как растет в ее теле их дитя.
Келли. Он должен найти способ сломать ее сопротивление, должен пробить стену недоверия, заставить понять, что он женился на ней не из-за ранчо и даже не из-за будущего ребенка, а потому что любит ее. Надо вымолить у нее прощение, и медлить больше нельзя. Их размолвка и без того слишком затянулась.
Завтра, решил Калеб. Завтра он соберет все свое мужество и раскроет ей сердце. Всей душой он надеялся, что на этот раз она ему поверит, потому что больше был не в силах выносить эту муку.
Келли проснулась, с удивлением обнаружив стоящего рядом Калеба.
– Вставай, – сказал он, – мы отправляемся на прогулку.
– На прогулку? Куда?
– Встретимся внизу. Оденься потеплее. – Не дожидаясь очередного вопроса, он вышел из спальни.
Келли нахмурилась. Что еще он задумал? На миг захотелось снова зарыться в одеяло, но любопытство пересилило сон.
Выбравшись из кровати, она постаралась одеться побыстрее, хотя растущая с каждым днем вялость давала о себе знать уже с самого утра. Через тридцать минут Келли спустилась вниз и на кухне встретилась с Калебом.
– Ты готова? – спросил он. Жена кивнула, он открыл дверь и вслед за ней вышел на улицу.
Коляска уже ждала у крыльца. Посадив в нее Келли, Калеб накинул ей на плечи плед, вторым заботливо укрыл ее ноги и вспрыгнул на сиденье рядом.
– Куда мы едем? – снова спросила Келли, но муж лишь покачал головой, сказав, чтобы она запаслась терпением.
Келли раздраженно вздохнула, сложила руки на груди и откинулась назад. День выдался на редкость солнечным и ясным. Небо голубым куполом взмывало вверх, в воздухе веяло прохладой и свежестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110