– Теперь еще поспи.
Удивленный холодным тоном ее голоса и отчужденным взглядом, Калеб внимательно посмотрел на нее, но прежде чем успел спросить, что случилось, снова погрузился в благословенное забытье.
Разбудило его солнце, светившее в окно. Калеб огляделся по сторонам, но Келли рядом не было.
Испустив тяжелый вздох, он дотронулся до толстой повязки на груди. Да, повезло, что остался в живых. Но кто же, черт побери, стрелял? И за что?
Дверь спальни со стуком распахнулась, на пороге возникла Келли.
– Как чувствуешь себя сегодня?
– Спасибо, лучше.
– Есть хочешь? – Кивком головы она указала на поднос, который держала в руках. – Я приготовила бульон и заварила свежий чай.
– Еще раз спасибо.
Она присела на край кровати и хотела было накормить его, но Калеб решительно забрал ложку.
– Я справлюсь сам.
– Ну и отлично. Зайду позже и сменю повязку.
Он медленно покончил с пищей и поморщился. Бульон! Чай! Что, он инвалид какой-то? Что это ей взбрело в голову? Принесла бы что-нибудь более существенное.
Через полчаса Келли вернулась. Принесла чистые бинты, ножницы и склянку с мазью.
Калеб прикрыл глаза и сжал зубы, а Келли принялась разбинтовывать рану и смазывать ее тонким слоем целительной мази.
– В чем дело, Келли? – резко спросил метис. – Что случилось?
– Ничего.
– Черт побери! Не лги мне! Я же вижу – что-то не так. Тут она впервые за весь день подняла на него глаза.
– Хотите поговорить о лжи, мистер Страйкер? Холодный блеск ее глаз, как нож, глубоко вонзился в его сердце. Калеб поискал взглядом свою одежду, и все сразу обрело смысл. Она нашла конверт.
– Я все сейчас объясню.
– В самом деле? – Глаза девушки, обычно такие синие и теплые, как летнее небо, стали холодными, как лед.
– Думаю, нет. По всей вероятности, это означает, что со свадьбой покончено?
Келли удалось сдержать слезы. И зачем только она прочитала это злосчастное письмо? Что же такое придумать, какое ругательство изобрести, чтобы посильнее обидеть его, чтобы он почувствовал такую же боль, какую причинил ей? Какой же полной идиоткой она была, когда поверила лживым уверениям, что он собирается жениться на ней по любви! Мужчине от женщины нужно только одно. Нет, в ее случае он добивался двух вещей – хотел лишить ее девственности и заполучить вожделенное ранчо. Как же отчаянно жаждал он завладеть «Рокинг-С», если был готов жениться на нелюбимой женщине! От одной этой мысли сердце Келли яростно забилось.
– Черт возьми, Келли! Ранчо должно быть моим!
– А вот твой отец придерживался иного мнения.
В глазах Калеба заполыхал черный гнев, а в самой глубине билась столь душераздирающая обида, что сердце Келли дрогнуло от боли. Да, подумала она, ей удалось нанести ответный удар, вот только легче от этого ей не стало.
– Это единственное место в мире, где я когда-либо чувствовал себя по-настоящему дома, – процедил Калеб хриплым от злости голосом. – И вся беда в том, что мой старик знал об этом.
В бессильной ярости он сжал кулаки.
– Забери вместо ранчо городской особняк.
– Нет.
– Но ты же ничего не смыслишь в управлении хозяйством!
– Ничего, научусь, – парировала Келли, решительным тоном показывая, что тема закрыта. – Вечером принесу ужин.
С этим она повернулась и вышла из спальни, не в силах больше выдерживать полный горечи взгляд метиса.
Глава 22
Когда позже в тот же день она зашла взглянуть на Калеба, того сильно лихорадило. В горячечном бреду он сбросил с себя одеяло, и первой ее мыслью было: как хорошо, что он без памяти, ибо его прекрасное обнаженное тело являло собой столь незабываемое зрелище, что трудно было отвести от него глаза.
И еще она подумала: хорошо, что он перевернулся на живот.
Поспешив к постели, чтобы прикрыть его одеялом, Келли задержалась, обводя взглядом мускулистую спину раненого. Медового цвета кожа казалась совсем темной по сравнению с белизной бинтов. Она оглядела паутину застарелых шрамов, рассекающих упругие мышцы на его плечах и спине.
Горло ее сжалось, когда она представила ту боль и то унижение, которые пришлось ему испытать. Какие же чувства должен пережить человек, исхлестанный – и тем самым преданный – собственным отцом!
Хватит, сказала она себе, не надо его жалеть.
Келли быстро накрыла Калеба одеялом, чтобы оградить себя от соблазна и дальше созерцать великолепный торс. Она не хотела испытывать к нему жалости, не хотела вообще ничего чувствовать.
Калеб вдруг заметался на кровати. Перевернувшись на спину, рывком сел, блуждая взглядом по комнате невидящими глазами.
– Андервуд, прекрати, не надо! Его мучили кошмары.
Келли положила руку на плечо Калеба и легонько его встряхнула.
– Калеб, ты у себя дома. Все хорошо. Постепенно приходя в себя, он приподнял голову и огляделся. Сон был настолько реален, настолько ярок, что он как наяву ощущал запах порохового дыма и неимоверную боль, пронзившую его, когда пуля, вылетев из револьвера Красного Джека Андервуда, впилась ему в плечо. Ему даже слышался яростный крик Андервуда, когда Калеб выстрелил в ответ.
Выражение глаз Келли окончательно привело его в себя. Черт возьми, зачем она сюда пришла, зачем смотрит, как он тут трясется, словно младенец, испугавшийся темноты?
– С тобой все в порядке? – последовал прохладный вопрос.
По ее глазам он понял, что ей хотелось бы задать множество других вопросов, но, надо отдать ей должное, она не вымолвила больше ни слова, только молча взяла со столика кувшин и налила ему воды. Пока он пил, Келли приходилось придерживать стакан, будто ухаживала за немощным стариком.
Коснувшись его руки, Келли озабоченно нахмурилась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110