Хоть бы этот торт ему понравился, думала она.
Калеб посмотрел на дверь и довольно улыбнулся. Он прекрасно расслышал шаги Келли. Итак, она его искала. Прекрасно! Он немного подождал – вдруг захочет к нему присоединиться? – но через минуту она отошла от двери.
Ну и пусть, это даже лучше. Сегодня она была так хороша, что ему стоило бы больших трудов держать себя в руках.
Он повертел в руках стакан с виски, потом залпом его осушил. Снова наполнил стакан, уселся за отцовский письменный стол и уставился на разложенные аккуратными стопками бумаги.
Калеб наугад взял ближайший документ. Это оказалась накладная на покупку сотни бычков. Дункан приобрел это стадо незадолго до смерти.
Он стал проглядывать другие бумаги. Интересно, почему никто не удосужился убрать их со стола? Тут были какие-то письма от закупщиков скота, расписки в получении товаров из Денвера, Нью-Йорка, Сан-Франциско и Парижа, было даже письмо от английского дворянина, желающего купить их городской дом.
Откинувшись в кресле, Калеб хлебнул виски. Вероятно, у мамы не нашлось времени разобраться в отцовской корреспонденции, ведь она умерла вскоре после него. А может, после его смерти она больше не приезжала на ранчо. Ей всегда больше нравилось жить в городе. Дела на ранчо вел Джо, а на него вполне можно было положиться. Должно быть, Джо оставил все на столе в надежде, что Фэйт захочет сама просмотреть бумаги, когда закончится траур.
Калеб отставил в сторону опустевший стакан и выдвинул верхний ящик стола. Там оказались книги счетов, банковские книжки. И вдруг он наткнулся на Библию.
Вот те на! Калеб усмехнулся и провел рукой по обложке. Насколько он знал, Дункан никогда не отличался набожностью. Неужели к старости решил удариться в религию?
Он взял Библию, повертел в руках. Не похоже, чтобы ее часто читали. Обложка совсем новенькая.
Хотел было бросить книгу в ящик, но вдруг заметил, что между страниц что-то вложено.
Тогда он раскрыл Библию и вытащил два конверта. Один, адресованный Лейле Макгир, был запечатан; на незапечатанном прочел адрес нотариуса Орвилла Хоуга.
Нахмурившись, Калеб несколько раз подкинул на ладони тот, что был запечатан, потом с величайшей осторожностью вскрыл конверт и вынул письмо.
Оно было датировано вторым июня 1882 года, то есть отец написал его за восемь дней до смерти:
«Дорогая Лейла, боюсь, мой конец уже близок. Я надеялся навестить тебя, но сейчас это уже невозможно. Прошу тебя, не беспокойся о будущем, я обещаю позаботиться и о тебе, и о Келли. Когда в среду поеду в Шайенн, зайду в контору Хоуга и вручу ему дополнительное распоряжение к моему завещанию. Речь в нем идет о том, что в случае моей смерти «Рокинг-С» должно перейти в твою собственность, а потом – в собственность твоих наследников.
Я понимаю, что для Фэйт это будет ударом, но ранчо ей никогда не нравилось. А я все время вспоминаю, как Келли мечтала приехать сюда погостить, но по понятным причинам тогда я не мог пригласить ее. Надеюсь, теперь она простит меня за пренебрежение к ее просьбам.
Я перебрал в памяти события своей жизни и осознал, что наделал множество ошибок. Мне следовало уделять тебе больше внимания, надо было уладить отношения с Калебом. Я был плохим мужем, плохим отцом. Только сейчас, когда уже поздно что-либо изменить, я понял, каким был эгоистом. Пожалуйста, прости меня и помни, что я тебя любил.
Дункан».
Калеб перечитал письмо, написанное знакомым твердым почерком, и открыл второй конверт.
В нем лежало упомянутое дополнительное распоряжение, также написанное собственноручно Дунканом и датированное первым июня 1882 года. В распоряжении четко и сухо говорилось, что после его смерти ранчо «Рокинг-С» со всей обстановкой, угодьями, скотом и утварью переходит в собственность Лейлы Макгир и ее наследников.
Вот оно как, думал Калеб, получается, что Келли говорила правду. Дункан действительно обещал позаботиться о ней и сделал это в своем распоряжение.
Швырнув документ на стол, Калеб мысленно обругал отца последними словами. Ну, допустим, хотелось Дункану обеспечить свою любовницу, так оставил бы ей городской дом. Что эта проститутка могла понимать в выращивании скота? Дьявольщина, ранчо «Рокинг-С» должно принадлежать ему! Помимо индейского вигвама в самом сердце Черных Холмов, где Калеб появился на свет, это единственное место, где он чувствовал себя по-настоящему дома.
Калеб выпрямился, уперся локтями в столешницу и опустил голову на сомкнутые кулаки.
Итак, «Рокинг-С» принадлежит Келли. Губы скривились в горькой усмешке. Теперь ей не нужно беспокоиться о деньгах, она и сама сможет купить Мод Колтон со всеми потрохами, а потом вышвырнуть за ненадобностью.
Но хозяином ранчо должен остаться он!
Уставившись в камин, Калеб стал обдумывать возможность обмена. Согласится ли Келли уступить ему ранчо в обмен на городской дом? Конечно, она ничего не смыслит в фермерском хозяйстве, но ей здесь нравится, это очевидно. От него не укрылось, как заблестели ее глаза, когда они впервые приехали на ранчо, заметил он и благоговейный восторг, с которым она осматривала окрестности. Она, несомненно, любит скот, лошадей, кур и даже свиней.
Он аккуратно сложил письмо и документ и вложил их в один конверт. Этот конверт он снова засунул в Библию, вернул книгу на прежнее место, в ящик стола, бросив сверху банковские книжки, и задвинул ящик.
Как только поедет в Шайенн, непременно навестит Хоуга. Надо выяснить, имеет ли юридическую силу дополнение к завещанию.
А до тех пор Келли не обязательно о нем знать.
Глава 16
В пятницу утром Калеб сидел на кухне напротив Келли и вполуха слушал ее щебетание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110