Келли оказалась в объятиях Кеда и доверчиво прижалась головой к его плечу, наслаждаясь и музыкой, и танцем. Она закрыла глаза — мир перестал существовать.
И Кеду, этому самоуверенному донжуану, свободолюбивому индейцу, мужчине, бравшему у женщин все, что ему хотелось, странно было ощущать себя робким и пылким поклонником.
Его возбуждал запах ее духов, ее шампуня.
Он зарылся носом в мягкие пушистые волосы, вдыхая цветочный аромат, и на мгновение закрыл глаза, представив их в своей спальне: как он ласкает нежную кожу, гладит мягкие волосы. Он нежно расстегивал бы пуговку за пуговкой на ее блузке, высвобождая прелестное стройное тело…
Кед открыл глаза и посмотрел на Келли.
Судя по легкому румянцу на щеках, Келли почувствовала его состояние.
Танец закончился, и они отошли в сторонку.
К ним тотчас приблизились трое молодых людей.
— Эй, Сокрушающий Гром, — сказал Нортон, по-дружески хлопнув Кеда по плечу, давно не виделись! Где ты пропадал?
— Как дела, приятель? — натянуто улыбнулся Кед.
— У нас все прекрасно. — Нортон бесцеремонно разглядывал Келли. — Кто это? — Он махнул рукой в ее сторону.
— Келли, это Френк Нортон. — Рука Кеда скользнула вокруг ее талии, как бы говоря всем: «Она моя. Только попробуйте подойти к ней поближе — и узнаете силу моего кулака». А эти двое, — небрежно сказал Кед, — Кнут Хасли и Карл Докстедер.
— Добрый вечер, господа, — вежливо кивнула Келли.
— Вы писательница, не так ли? — спросил Карл Докстедер, и Кед почувствовал легкое раздражение. Он-то откуда знает?
— Да, так оно и есть, — слабо улыбнувшись, ответила Келли.
Докстедер ткнул Нортона в бок, довольно констатируя: «Видишь, я же говорил!»
Нортон кивнул:
— В жизни вы намного симпатичнее, чем на фотографии.
— На какой фотографии? — Келли удивленно подняла бровь.
Докстедер сунул руку в карман и вытащил изрядно помятый кусок газеты.
— Вот.
Кед тоже посмотрел на фотографию. На снимке действительно была Келли — ей вручали премию на конференции.
— Но лично мне, — усмехаясь, продолжал Нортон, — больше нравится другое изображение.
Нортон достал из кармана другую часть газеты.
Кед почувствовал, как у него участился пульс. Он хорошо знал Нортона, и, когда тот так ехидно усмехался, можно было ждать неприятностей.
На фотографии был запечатлен Кед в тот момент, когда он шел по подиуму.., без рубашки!
— Итак, Кед, — сквозь смех проговорил Нортон, — когда мы сможем увидеть тебя на обложке одной из этих книжиц? Надеюсь, ты будешь более обнажен, чем на этой фотографии! — Он буквально захлебнулся смехом.
— Какую красотку будешь обнимать? — добавил Карл Докстедер. — Надеюсь, она тоже будет без одежды, а? И сразу же после съемок вы проследуете в уютную спаленку… Вот там бы получились отличные фотографии.
Все трое загоготали.
— Поумерьте свой пыл, — зло оборвал их Кед, — я не участвую ни в каких съемках!
— Да ты что, старик, — продолжал смеяться Хасли, — я бы снялся только ради того, чтобы подержать в объятиях какую-нибудь из этих пышногрудых моделей. Раз ты не хочешь, я снимусь вместо тебя.
— Да, Кнут, давай, — подбадривал его, смеясь, Докстедер, — бьюсь об заклад, все цыпочки будут от тебя без ума!
Мужчины снова громко рассмеялись.
— Я поговорю с вами позже, парни! — угрожающе сказал Кед, взял Келли за руку и повел к выходу.
— Мы уезжаем? — Келли едва поспевала за его широкими шагами.
Когда они уже подходили к машине, кто-то окликнул Кеда по имени.
Кед не остановился и не обратил внимания на окликнувшего. Это был Лютер Пендлтон, вечный нарушитель спокойствия.
— Эй, постой! Я хочу поговорить с тобой.
Слышишь? Стой, я тебе говорю! Давай поговорим!
— Иди домой, проспись, Лютер. И говорить тебе уже не захочется! — крикнул ему Кед.
— Думаешь, я пьян?
— Трезвым я тебя никогда не видел.
Лютер догнал Кеда и ухватился за рукав его рубахи.
— Ты что, думаешь, что ты лучше других?
Думаешь, ты самый умный и красивый? Ха!
Видел я твое изображение в газете! Не слишком ли ты высоко замахнулся, решив стать моделью? Это призвание только для белых, а ты позорный гибрид грязного индейца с белой ш…
Это случилось так быстро, что Келли ничего не успела сообразить. Лютер лежал на земле с разбитым носом.
Кед обхватил Келли рукой и фактически понес ее к машине.
Он открыл дверцу и помог Келли сесть, потом с силой захлопнул дверцу.
Кед рывком выехал со стоянки, резко повернув при выезде на дорогу.
Черт бы побрал этого Лютера и тех троих!
Испортили такой прекрасный вечер!
Возле дома Кед заглушил мотор. Келли не стала дожидаться, пока он ей поможет, быстро выскочила из машины и, пробормотав «Спокойной ночи», направилась к дому. В комнате она закрыла дверь на щеколду.
Ею овладело отчаяние: несколько минут этого вечера испортили все, что собиралось по крупицам несколько дней.
Если бы не эти дурацкие фотографии и не ехидные знакомые Кеда, они до сих пор наслаждались бы танцами и компанией друг друга.
Кто же такой этот Лютер? И почему между ними такая враждебность?
Тяжело вздохнув, Келли подошла к окну, чтобы задернуть шторы, и увидела Кеда.
Он скакал на большой лошади, без седла.
На нем не было рубашки, и он был босой.
Кед ехал легко, держа уздечку в одной руке, другая рука опиралась на бедро.
Проскакав немного в одну сторону, Кед повернул и поскакал по кругу. Он скомандовал лошади перепрыгнуть через небольшой забор, и лошадь без труда перескочила через преграду. В игре теней и лунного света казалось, что скачут не лошадь и человек, а резвящийся кентавр.
Келли вообразила себя рядом с Кедом. Ей захотелось сесть позади него, обнять его за талию, прижаться щекой к его спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32