Мужчина дал им приличную сумму за седло Лэйси и, оставив своих лошадей в конюшне, Мэтт и Лэйси пошли в отель, чтобы найти комнату для ночлега. В журнале они записались как мистер и миссис Дарбисон, и Лэйси засмеялась. Когда они в прошлый раз оказались в отеле в одной комнате, они не были женаты, и Мэтт написал ее настоящее имя.Сейчас они были мужем и женой, но он поставил в журнале вымышленные имена.У них не было никакого багажа, кроме того, что находилось в седельных вьюках, и Лэйси отметила подозрительный взгляд, который управляющий отеля бросил в их сторону, когда они вошли в холл.Их комната была серой и мрачной. Кровать стояла посреди комнаты, мутное зеркало на стене треснуло. Комод из мореного дуба с четырьмя выдвижными ящиками был ужасно обшарпанным.Мэтт уловил тревожный взгляд Лэйси и пожал плечами.— Так будет не всегда, — сказал он. — Только до тех пор, пока мы не сможем достать несколько долларов.— Я знаю, но…— Но у нас никогда не было медового месяца, и ты надеялась на что-то получше, — закончил Мэтт ее мысль.Щеки Лэйси порозовели.— Да, — призналась она.— Это действительно имеет большое значение, где мы находимся?Ее сердце забилось, когда его взгляд задержался на ее лице.— Ох, Мэтт, — пробормотала она, — прекрати задавать глупые вопросы и поцелуй меня.— Да, мадам, — сказал он, широко улыбаясь, обнял ее и жадно припал к ее губам.Лэйси потянулась к Мэтту, ее руки сомкнулись у него за спиной, губы раскрылись для поцелуя. Когда она почувствовала его язык, ее кровь закипела, и она прижалась к нему, наслаждаясь теплом его тела и тем, как он произносил ее имя, а его руки нежно ласкали ее. Она почти забыла волшебство его ласк, и сейчас ее колени ослабели, а все ее существо, казалось, оживало.Мэтт целовал Лэйси снова и снова. Ему казалось, что он никогда не сможет насытиться. Прошло столько времени с тех пор, как он видел ее так близко, ласкал и любил. Продолжая целовать, он стал медленно раздевать ее, руки нежно скользили по ее обнаженному телу. Ласкать ее, целовать, зная, что она принадлежит ему, — все это наполняло его таким страстным желанием, что он едва сдерживал себя.Он взял ее на руки и понес на кровать, кровь его бурлила. Лэйси начала раздевать его. Страсть сделала ее смелой, пальцы бесстыдно исследовали каждый дюйм загорелого мускулистого тела. Он стонал от удовольствия, когда она целовала его шрамы, и был потрясен ее безумной нежностью.И сейчас они лежали рядом, глядя, друг другу в глаза. Мэтт знал, что он никогда не видел такой беспредельной любви и нежности в чьих-то глазах, и почувствовал ком в горле, когда нежно погладил бархатистую щеку Лэйси. Он не мог насладиться ею, с трудом заставляя себя верить, что она любит его, доверяет ему.Слегка вскрикнув, он уткнулся лицом в золотистое руно ее волос. Его руки ласкали ее грудь, живот, мягкую округлость бедер и ягодиц, гладкую спину. Лэйси застонала, когда его руки и губы быстро возбудили ее, пронзенная каким-то восхитительным ощущением. Она закрыла глаза, когда тело Мэтта стало частью ее, и больше не имело никакого значения, где они находились, а лишь то, что они были вместе, как и должно быть.Ее пальцы до боли впивались в его широкую спину и плечи, когда он двигался внутри нее, эти ритмичные движения наполняли ее волнами удовольствия. Она прогнула бедра, желая быть ближе к нему, поглотить его в себя так, чтобы они могли быть всегда одним целым.Она шептала его имя, когда его жизнь вливалась в нее, наполняя ее, удовлетворяя не только физически, но и эмоционально.Потом они долго лежали, обессиленные и расслабленные, в объятиях друг друга.Мэтт дотронулся до щеки Лэйси, его глаза были теплыми и нежными.— В один прекрасный день я одену тебя в шелка и построю дом, и все вокруг позеленеют от зависти, — торжественно пообещал он.— Если бы все знали, что у нас только что было, они бы уже сейчас позеленели от зависти, — пробормотала Лэйси, лаская могучую грудь Мэтта.— Позеленели бы как горох, — сказал он, усмехнувшись.Лэйси улыбнулась:— Конечно, я не возражала бы против шелковых платьев и большого дома.— Ведьма, — подразнил Мэтт и стал щекотать ее.Лэйси визжала, стараясь оттолкнуть его, но не могла сравниться с ним силой, и он щекотал ее до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, а затем поцеловал. Его полуночно-голубые глаза искрились любовью и нежностью, губы были мягкими и теплыми, дыхание было таким, словно теплый летний ветерок обдувал ее уши, когда он бормотал ее имя.Через некоторое время их тела снова сплелись в безумном объятии, они искали сладкого упоения, которое могли дать друг другу. После прикосновений Мэтта все мысли о шелковых платьях и роскошном доме испарились, как утренняя роса. Лэйси хотела бы провести остаток жизни в этой унылой маленькой комнате со своим любимым.Последующие дни прошли спокойно. Город, хотя и маленький, был окружен несколькими ранчо, и только хозяева ранчо и ковбои поддерживали здесь жизнь.Мэтт получил работу. Он обслуживал играющих в покер, и Лэйси приспосабливалась к его распорядку дня. Они рано вставали утром, обедали в отеле, затем бродили по городу или проводили время, занимаясь любовью в своей комнате, пока Мэтту не пора было идти на работу.Чтобы скоротать время, Лэйси купила немного материала, выкройки, иголки и нитки и сшила Мэтту несколько рубашек и пару платьев для себя. Когда она уставала от шитья, то садилась к окну и читала потрепанную книжку Давида Копперфильда, которую нашла на полке в шкафу.Часы, когда Мэтт находился дома, были самыми приятными. Их любовь, казалось, становится все глубже и сильнее с каждым днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83