Ужасно было видеть, как индейцы издеваются над ее мужем. Почему они такие жестокие? Что будет с Мэттом? Что они сделают с ней?Мэтт тяжело дышал, его зубы были сжаты, глаза дерзко сверкали, тело болело от побоев, но он не издал ни звука. Он знал, что индейцы воспримут это как знак слабости и будут издеваться над ним еще больше, чтобы посмотреть, как он корчится в мучениях.Когда воины поняли, что белый человек не будет выть и просить пощады, они устали от этой игры. Привязав его к дереву, они оставили его, и ушли готовить пищу. Мэтт осторожно опустился на землю.Он взглянул на Лэйси и улыбнулся, надеясь приободрить ее. Она была такой напуганной, такой бледной. Он посмотрел на оковы, надеясь, что сможет освободить руки, но веревки были очень надежны.Лэйси не смогла выдавить улыбки. Она была слишком напугана, слишком боялась того, что будущее уготовило для них. Она перевела взгляд на индейцев, но воины, казалось, забыли о своих заключенных и собрались вокруг костра, жадно поедая вяленое мясо. Они совсем ничего не дали Мэтту и Лэйси, и когда закончили свою трапезу, улеглись спать, оставив двух воинов для охраны.Лэйси была так напугана, что, казалось, не сможет уснуть, но вскоре ее веки отяжелели, и она забылась тяжелым мучительным сном.Когда она проснулась, был уже рассвет, и индейцы стали собираться в путь. Мэтта и Лэйси резко дернули за ноги и бросили на лошадей.Они ехали весь день, затем следующий и, наконец, приехали в узкое глубокое ущелье, которое вело к большому каньону. Лэйси воскликнула бы от удовольствия, так красив был каньон. Ручеек весело журчал в нескольких ярдах от нее, вливаясь в маленькое озеро, которое было голубым, как небо. Она увидела многочисленные вигвамы, теснящиеся между отвесными стенами каньона.Кровь застыла в жилах, когда она увидела, что индейские женщины и дети бегут к ним навстречу. Воины спрыгивали с лошадей и крепко обнимали своих женщин и детей. После первого взрыва восхищения мужчины стали раздавать одеяла, одежду и продукты, которые награбили во время нападений.Женщины презрительно засмеялись, когда увидели Мэтта, обнаженного и беззащитного. Некоторые стали плевать в него, бить изо всех сил по голой спине, громко ругаясь на своем языке.Один из воинов набросил веревку на шею Мэтта и увел его. Лэйси смотрела вслед своему мужу, пока он не исчез из виду. Страх за Мэтта вскоре поглотил страх за собственную жизнь, когда коренастый воин стащил ее с лошади и заставил следовать за ним в одну из хижин.Полная женщина нянчила ребенка в хижине. Она улыбнулась мужчине, но затем нахмурилась, увидев белую женщину.Воин указал на индианку.— Моя жена, — сказал он на ломаном английском.— Ты будешь делать все, что она скажет. Лэйси кивнула, боясь говорить. Итак, это была ее судьба. Она стала рабыней.Индианка не говорила по-английски. Она быстро дала понять Лэйси, что та была в ее власти и ей лучше вести себя так, как ей говорят, в противном случае ей несдобровать.Следующие несколько дней были сплошным кошмаром. Лэйси заставляли колоть дрова, носить воду с речки, готовить еду из продуктов, которых она не знала, и выполнять другую работу по дому. Ее хозяйка имела очень вспыльчивый характер и острый язык. Она по любому поводу била Лэйси, если ей что-то не нравилось, что было очень часто. Ее муж, которого звали Солнечный Бобр, вмешивался редко. Белая женщина принадлежала его жене. Фактически вигвам и все, что в нем находилось, принадлежало ей. Как и все апачи, Солнечный Бобр не владел ничем кроме оружия, одежды и лошадей.Лэйси мечтала поговорить с Мэттом, но пока ей это не удалось. Он не был рабом, как она. Он был просто заключенным. Завернутый в шкуру оленя, он был привязан около вигвама того человека, который захватил его. Его руки были связаны за спиной. Ему давали объедки и позволяли отдохнуть на рассвете и в сумерках. Все остальное время он должен был сидеть прямо. Обычно вокруг него собирались дети, показывая на него и лопоча что-то на своем языке.Они пробыли в лагере почти неделю. Наконец Лэйси собралась с духом, чтобы пойти к Мэтту. Она дождалась полночи, когда в лагере все было тихо и костры догорели дотла, затем с бьющимся сердцем выползла из вигвама. Мэтт спал, сжавшись в комок, чтобы согреться. У него не было одеяла, чтобы укрыться от холода. Она положила руку ему на плечо и легонько потрясла его.Мэтт мгновенно проснулся и увидел перед собой стоящую на коленях Лэйси. Она очень рисковала. Если ее обнаружат, то обязательно накажут.— Ох, Мэтт, — весь ужас пережитого отразился в ее голосе.— Я все знаю.Мэтт попытался сесть, и Лэйси обняла его, положив голову ему на плечо.Веревка мешала ему, а он так хотел обнять жену. Эти дни показались ей долгими, как вечность, а ему — вдвое длиннее. Сидеть целыми днями ничего, не делая, было невыносимо. Несколько раз ему позволяли встать и обойти вокруг дерева, насколько позволяла длина веревки. Он жарился на солнце днем, дрожал от холода ночью и все время думал о Лэйси. Он постоянно наблюдал за ней, иногда случайно ловил ее взгляд, когда она ходила к реке за водой.— Ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда? — спросила Лэйси.— Не знаю, дорогая. Лагерь очень хорошо охраняется.— Мы можем попытаться. Сейчас! Сегодня!— Нет. Это слишком опасно. Мы не выберемся из каньона, чтобы не быть незамеченными охраной у входа.— Я не могу здесь больше находиться. Пожалуйста, придумай что-нибудь. Я сделаю все возможное, чтобы помочь.— Я знаю. Не плачь, пожалуйста.Они сидели так несколько минут. Мэтт положил подбородок на голову Лэйси, его глаза были задумчивыми.Он искал способ убежать, но никакой возможности не представлялось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83