Джудит Росситер так обожала своего покойного мужа, что, несомненно, сможет успешно противостоять чарам Леандра Ноллиса.– Не будь ребенком, – пробормотал Люсьен. – Это на него дурь нашла… Со временем он образумится.Но граф и не думал браться за ум.После настойчивых уговоров он согласился на несколько дней задержаться в Хартуэлле и оказался образцовым гостем. Он был вежлив, любезен, предусмотрителен и знал, когда нужно вовремя удалиться.Люсьен оказался прав, говоря о самодостаточности графа. Леандр шел по жизни, словно опытный царедворец – любезный, с изысканными манерами, сдержанный и хладнокровный.Бет не удивилась, узнав, что прежде он служил дипломатом, как и его отец. Покойный граф Чаррингтон был известен способностью успокаивать разбушевавшиеся страсти и посвятил свою жизнь дипломатической карьере. Леандр явно унаследовал этот дар. Он родился в Стамбуле и воспитывался в разных городах мира, куда его семью забрасывала карьера отца. До восьми лет Ли ни разу не был в своей родной стране, Англии. Ему было уже двенадцать, когда его отдали в престижную частную мужскую среднюю школу Харроу.Однажды, гуляя с Бет по саду среди пышных кустов роз, он признался:– Не знаю, сумел бы я выжить в Харроу, если бы не Николас и не «компания повес». Понятия не имею, почему он взял меня в эту «компанию», но я глубоко благодарен ему за это. Я умел находить общий язык с королями и принцами любой страны, но совсем не знал, как жить бок о бок с другими мальчиками, и был вопиюще невежествен относительно обычаев и традиций Англии.Был чудесный солнечный день, совсем не похожий на ноябрьский. Бет машинально обрывала с розовых кустов последние увядшие листья.– Похоже, родители поступили не слишком осмотрительно, отправив тебя в Харроу таким неподготовленным, – сказала она графу.– У меня были лучшие наставники. Я говорю на восьми языках, – отозвался он.Бет заглянула в его глаза. Она ждала не такого ответа на свой вопрос. Всякий раз, когда разговор касался родителей, Леандр тут же ловко менял тему. Граф умел это делать превосходно, но и Бет была не промах. Она решила спросить прямо:– Когда умер твой отец?– Год назад, в Швеции.– А мать?– Тремя годами раньше, в Санкт-Петербурге.Он не уклонялся от ответов на ее вопросы, но в голосе слышалась скованность. Неужели он всегда говорит о своей жизни в географических терминах? Вероятно, иных вех в ней нет.Бет направилась к дому, на ходу стягивая перчатки.– Полагаю, ты нечасто виделся с родителями в школьные годы. А где ты проводил каникулы? В Темпл-Ноллисе?Граф распахнул перед ней дверь в дом.– Нет. У моего деда со стороны матери был дом в Лондоне и поместье в Суссексе. А еще я гостил то у одного, то у другого товарища из «компании повес». Я всегда был у них желанным гостем.Желанным? Скорее постоянным. Однако, подумала Бет, где же был его дом? Бет сама росла почти беспризорным ребенком в школе для девочек в Челтнеме, директрисой которой была мисс Мэллори. Но школа стала для Бет домом, потому что между воспитанницей и мисс Мэллори сложились доверительные отношения и искренняя привязанность. Был ли у Леандра Ноллиса хоть какой-нибудь дом?Говорят, Темпл-Ноллис одно из красивейших поместий в Англии.Граф остановился, и на его лице появилось отсутствующее выражение. Молчание затянулось и стало почти тягостным, но он все-таки сказал:– Мой отец ненавидел это поместье и меня воспитал в том же духе. Темпл-Ноллис – глупая, никчемная и опасная причуда. Впервые я побывал там только в этом году, когда вернулся в Англию.Граф слегка вскинул подбородок. На этот раз он сказал больше, чем хотел.– Разве там не красиво? – выжидательно спросила Бет.– Да, там очень красиво, – взял себя в руки граф. – Прошу меня извинить…С этими словами он удалился.Бет, задумчиво глядя на осенний сад, отправилась на поиски Люсьена и нашла его в конюшне.– Послушай, что тебе известно о Темпл-Ноллисе? – спросила она мужа.Осматривая копыта лошади, он даже не взглянул на жену. Грязный, в одной рубашке – Бет в который уже раз удивилась тому, как любят господа играть в конюхов.– Темпл, говоришь? Кажется, его отец не любил это место, и они никогда туда не ездили. Они вообще очень мало жили в Англии, к тому же старый граф, дед Леандра, умер только в 1810 году или что-то в этом роде. Так что Темпл и не был их домом.– Но рано или поздно Ли должен был унаследовать Темпл-Ноллис. Все его родные должны были бы стремиться к тому, чтобы он поближе познакомился с родовым гнездом.– Насколько мне известно, дед изо всех сил старался оставить Ли у себя в Темпл-Ноллисе. – Люсьен закончил работу и выпрямился. – А почему ты об этом спрашиваешь?– Он только что сказал мне, что был воспитан в неприязни к поместью.– Это вполне возможно, – кивнул Люсьен. – Он всегда был скрытен в отношении своей семьи, и мне не хотелось заставлять его говорить больше, чем он считал нужным. Мои отношения с отцом тоже не отличались особой теплотой. – Он взглянул на нее с любопытством. – Знаешь что? Кажется, мы вмешиваемся не в свое дело. Чтобы стать выше этого, тебе не помешают несколько уроков греческого.Бет отлично знала латынь, но никогда не учила греческий, поэтому Люсьен иногда занимался с ней. Однако в тот момент ей совсем не хотелось заниматься классическими языками.– Надеюсь, я никогда не стану выше заботы о человеке. Твой друг несчастен, Люсьен, и нуждается в помощи, – сказала она.– Похоже, ты права, – посерьезнел он. – Но я даже не представляю, чем мы можем ему помочь.– Есть немало способов оказать помощь! К примеру, мы могли бы рассказать ему о Безутешной Вдове…Люсьен подошел к ведру и стал мыть руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96