Пар поднимался от земли, покрытой лужами от недавнего дождя. Хэнк повернулся и посмотрел в ту сторону, где вчера стоял чум Смитти. Все шесты, составляющие основу строения, развалились. На месте чума лежала громадная гора циновок из листьев и травы, прикрывавших сундуки и чемоданы, которые натаскала в свое жилище Смитти. Хэнк выругался и побежал через поляну, опасаясь, чтй под всем этим погребены дети и Смитти, но, не добежав немного, понял, что там никого нет, и тогда помчался вдоль пляжа. Вскоре, однако, он остановился, так как услышал взрывы веселого смеха совсем рядом.
Смитти держала Аннабель под мышки так, что она ножками почти касалась воды, и раскачивала ее. Когда набегала небольшая волна, то Аннабель пальцами касалась воды и весело кричала. Недалеко от них Теодор рыл нору в песке. Вдруг он вскочил, стал подпрыгивать на месте и указывать рукой куда-то в море. Лидия бежала к ним с берега. Руки ее были полны бананов.
Хэнк, прикрыв глаза от солнца, посмотрел в ту сторону, куда указывал мальчик. Над гладкой поверхностью моря то и дело показывались блестящие спины дельфинов. Хэнк сразу вспомнил, как он первый раз в жизни вот так же наблюдал дельфинов. Они выпрыгивали из воды и тотчас погружались обратно, окруженные морской пеной. Тогда он, кажется, понял, что на земле есть существа, которые тоже имеют на это право, люди не единственные, кто борется за выживание на планете. Что-то давным-давно забытое всколыхнулось в душе Хэнка, и он подумал, что, наверное, на месте Теодора был бы точно так же возбужден и так же радовался бы жизни. Наблюдая за детьми, он почувствовал благоговейный трепет и острое наслаждение. Он смаковал свои воспоминания. За последние несколько лет он начисто забыл о таких вещах. Хэнк стоял и радовался тому, что может сейчас делать только то, что хочет. Затем его охватила ошеломляющая волна горечи, он задумался о том, чего еще лишила его тюрьма. Где-то вдалеке на скалах резко кричали гагарки, и эти звуки напоминали скорее не голоса птиц, а вопли заключенных.
Да, в тюрьме люди иногда плачут. И он плакал, когда об этом никто не знал. Хэнк запрокинул голову и стал вдыхать полной грудью морской воздух. Он был свободен! Сегодня он не услышит, как за его спиной с шумом захлопывается дверь камеры. Он бы и этой ночью ничего не услышал. Хэнку все-таки не верилось, что все позади. И его мучили кошмары, поэтому он вчера вечером подстраховался виски. Целую ночь он спал крепким сном. Хэнк давно мечтал об этом, он не думал, что когда-нибудь ему удастся выспаться.
Он открыл глаза и оглянулся, напоминая себе, что он стоит сам по себе, а не в цепях на солнцепеке и не привязан к столбу, щиколотки не скованы цепью!
Высоко вверху, в голубом небе, над танцующими дельфинами кружили чайки. Справа у скалистых утесов волны разбивались фонтанами мелких радужных брызг. Воздух был напоен утренней свежестью. Море было спокойным, волны тихо плескались, а не грызли с яростью берег.
Смитти и Аннабель смеялись. Он оглянулся. Смитти стояла на самом мелководье, а Аннабель сидела на корточках и брызгала водой на Смитти, тонкая рваная юбка которой была уже совсем мокрой и поэтому совершенно прозрачной.
– Хэнк! Хэнк! – Теодор бежал по пляжу так, что чуть было не врезался в него. – Посмотри!
В раскрытых ладонях мальчика были обкатанные кусочки синего, зеленого и янтарного стекла, отполированного морем до блеска.
– Ты знаешь, что это?
– Кусочки цветного стекла.
– Ну да. Мисс Смит сказала, что если расплавить песок на этом пляже, а затем охладить, то знаешь, что выйдет?
– Что?
– У тебя получится стекло.
Хэнк посмотрел на Смитти, забавлявшуюся с Аннабель.
– Она так сказала?
– Да.
Тут набежала волна, и Смитти подбросила девочку высоко в воздух. Хэнк невольно опять залюбовался Смитти и ее неправдоподобно красивыми ногами.
Солнечный свет обрисовал ее силуэт. Смитти подняла девочку вверх. У Хэнка перехватило дыхание. Черт возьми, он просто забыл, что надо дышать. Ее спутанные, влажные, слегка волнистые волосы спускались тяжелой светлой волной на спину. Ни за какие блага мира, даже за целый вагон золота он не смог бы отвести взгляд.
– Взгляни еще на это.
– Сейчас, сейчас. – Хэнк смотрел на девушку не отрываясь. Если бы подвинуться немного влево, ему бы было видно лучше.
Теодор тащил его за рубашку.
– Ты не слушаешь меня.
Хэнк что-то пробормотал, не в силах отвлечься от Смитти.
Мальчик опять подергал его:
– Хэнк?
Никакого ответа.
– Хэнк... – Голос Теодора упал. И в этом слышались такая безысходность и отчаяние, боль от того, что тебя не замечают. Хэнк не возвращался к своим собственным детским огорчениям уже долгие годы, но он был прекрасно знаком с тем, что испытывает человек, с которым обращаются, как с пустым местом.
Он перевел взгляд вниз. Теодор смотрел на него с таким трепетным ожиданием, что Хэнк смутился. Он даже не подозревал, что может чувствовать себя виноватым.
Теодор быстро запрятал драгоценные стекла в свои необъятные карманы и вытащил оттуда какой-то предмет. Он поднял перепачканную руку, и в ней оказался доллар, весь покрытый слоем песка. Хэнк воззрился на доллар и усмехнулся. Только что он сказал себе, что не отвел бы глаз от Смитти и за вагон золота, а тут один доллар – он отвел взгляд от невыразимо прекрасной картины.
Его провели как мальчишку. Он встряхнул головой. Такой всегда была его жизнь.
Сундуки, выловленные из моря, были для Маргарет и спасением, и развлечением. Ей представлялось, что она нашла клад. Надо отдать должное Хэнку: он очень ловко открывал их все подряд. Маргарет, правда, воздержалась от изъявления благодарности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97