Отойдя чуть-чуть в сторону, он повернулся и с ухмылочкой сказал: – Вот тебе еще один оксиморон.
Маргарет настаивала.
Хэнк отказывался идти ей навстречу. За последний час он заоксиморонил ее до смерти, не прислушиваясь к ее предложениям, выплевывая свои грубые замечания о поверенных, судьях, тюремщиках и законе вообще – обо всем, к чему он относился с презрением.
– Послушай, милочка. Я и не собираюсь соглашаться с тобой. Сдавайся. Я же сказал, что мы построим хижину здесь, и именно здесь мы ее будем строить. Другая сообразительная женщина уже давно должна была бы догадаться об этом.
Маргарет должна была признаться сама себе, что иногда ей нравилось мериться силами с Хэнком. Он был хорошим спарринг-партнером, совсем не похожим на ее знакомых, и обычно это вызывало у нее интерес, но не в данном случае.
– На самом деле я еще сообразительнее, чем ты думаешь.
– Да, – добавил он со смешком, – я и забыл. У тебя же есть профессия!
– Именно.
– И голова, – добавил он, словно это была искрометная шутка.
– Думаю, нам пора поработать над твоими суждениями.
– Сделай мне большое одолжение, Смитти.
– Какое?
– Не думай.
– Мне платят, чтобы я думала.
– Тогда не говори.
Она засмеялась и обошла его.
– Вообще-то мне платят также за то, чтобы я говорила.
Он снова долго смотрел на нее, выказывая явное недоумение, что кто-то может платить ей деньги за то, что она говорит.
Впрочем, Маргарет не собиралась облегчать ему задачу. Они словно играли в молчанку. Он обжигал ее горячим взглядом, который должен был, видимо, поставить ее на место, то есть дать понять, кто здесь главный. Кто мужчина, а кто женщина. Напомнить, кто представитель слабого, а кто – сильного пола.
– Я не обижаюсь на мелочи.
– Это я уже понял, Смитти.
«Скоро ты еще кое-что поймешь», – подумала она, предвкушая мстительное удовлетворение, но, естественно, промолчала.
– Итак, что же это за профессия? – вопросил он, подчеркнув последнее слово, как если бы это была шутка.
Маргарет скрестила руки на груди и, в свою очередь, дала понять ему взглядом, чтобы он попробовал свои силы и сам догадался.
– А, уловил. – Он подошел к ней совсем близко. – Ты мне не скажешь.
Он пытался ее запугать, нависая над ней, подавляя ростом и мощным телом. Маргарет отвечала упрямым взглядом и молчанием.
– Хорошо, идет! Поиграем в угадайку. – Хэнк стал ходить по песку перед ней взад-вперед. – Сиделкой ты быть не можешь. Пальцы у тебя как из цемента. – Он смерил ее взглядом. – Что ты там бормотала насчет моей головы?
– Ничего. – Она взмахнула рукой.
– Не волнуйся. Я тебя вычислю. Ты сказала, что тебе платят за твои разговоры, – повторил он медленно.
Она кивнула.
– Учительница?
Она отрицательно покачала головой. Видимо, ей следовало насторожиться, когда она заметила дерзкое выражение его лица. Хэнк перевел взгляд с веревки, опутавшей деревья и кусты, на Аннабель, спящую в самодельной колыбели.
– Сегодня утром я убедился в одном. Ты не няня.
Если бы Маргарет не была заранее уверена, что обязательно победит в этом споре, она бы, наверное, не выдержала и в ответ на его едкое замечание запустила бы в него чем-нибудь, или бы закричала, или выкинула бы еще что-то. Вместо этого она ответила равнодушным взглядом.
– Библиотекарша?
– Весьма холодно.
– Портниха?
Маргарет презрительно закатила глаза. Ей даже пуговицу было пришить сложно.
– Модистка? Шляпница? Не-е-ет! – Хэнк покачал головой и задумчиво потер заросший подбородок. – Ой, вряд ли. Я помню ужасающую коричневую шляпку, в которой ты была на рыночной площади. Вряд ли это было твое произведение.
– Ты такой остроумный!
Он деланно усмехнулся:
– Стараюсь.
– Тебе нужна лопатка, Хэнк.
– Это почему?
– Углублять лужу, в которой ты сидишь.
– Какую лужу?
Теперь она придвинулась к нему ближе.
– Я не учительница, не сиделка и не няня. Да, еще – на что там хватило у тебя воображения – не библиотекарь, не портниха и не шляпница.
Хэнк хмыкнул. Она остановилась.
– Я... Дай-ка мне вспомнить самые приличные слова. Ах да... – Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я – проклятая задница, мерзкая пройдоха. – Тут она сладко улыбнулась. – Гнусный адвокат.
Хэнк был ошеломлен. Даже его квадратная челюсть, казалось, округлилась.
– Адвокат из юридической фирмы «Райдерсон, Келли, Хантингтон, Смит».
Он нахмурился, видимо, отказываясь верить.
– Саттер-стрит, Сан-Франциско.
Можно было услышать биение сердца колибри, так было тихо, и тут он выразил то, что было у него на душе, одним кратким словом.
Глава 10
К концу того дня они все-таки пришли к мирному соглашению. Когда они договорились все-таки не убивать друг друга, Хэнк стал строить хижину, как он считал, на самом лучшем месте, а Смитти свою – на худшем.
– Подай мне вон ту веревку.
Теодор поторопился выполнить его просьбу.
– Теперь вот здесь подержи, – сказал Хэнк, показывая пареньку, как надо держать бамбуковые палки и как связывать, чтобы рама хижины не рассыпалась.
Хэнк сделал надежный узел и посмотрел, чем там занимается Смитти. Она как раз пыталась вбить шест в песок, ударяя по нему камнем, как молотком. Аннабель бегала вокруг нее и таким образом привязывала их друг к другу все крепче и крепче.
Хэнк скрестил руки и наблюдал за той классной ситуацией, в которую попал знатный поверенный. Их всех бы надо связать одной веревкой. Найти бы слова поостроумнее или устроить какую-нибудь шуточку!
Смитти, пытаясь утихомирить ребенка, стала выбираться из веревочных петель. Ее белокурые волосы были прихвачены сзади обрывком какой-то ленты. Когда она наклонилась, то из-под рваной юбки стали видны ее бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97