– А ведь я его опять подвела, верно?
– Это кого же? Своего мужа, что ли?
Клио кивнула.
– Я так ему ничем и не помогла. Хотела открыть перед ним ворота, но мой очередной «прекрасный план» провалился. Более того, я и как жена оказалась не слишком...
Клио уперлась взглядом в живот, в котором еще совсем недавно жил ее ребеночек. Тот самый, которому она обещала никогда не петь на ночь колыбельных. Молодая женщина почувствовала, как по ее щекам снова заструились слезы, и, оторвав от подушки голову, прошептала:
– У меня внутри уже ничего нет.
– Глупости ты болтаешь! Твои слова и яйца выеденного не стоят. Думаешь, он тебя любил только зато, что ты могла родить ему ребенка?
Клио села на постели и прижала руки к груди.
– Прошу тебя, Глэдис, скажи мне правду – у меня будут еще дети? – Не выдержав, она снова залилась слезами. – Скажи, ну, пожалуйста! Ты ведь все про это знаешь. Пообещай мне, что я смогу со временем подарить своему лорду мальчика или девочку!
– Девочку-то ты как раз и потеряла, – пробормотала старуха, и прежде чем она отвернулась, Клио заметила в ее глазах жалостливое выражение.
Эта невысказанная жалость, затаившаяся в глазах старухи, явилась последней каплей, переполнившей чашу страданий Клио.
– Господь вседержитель! – с плачем обратилась она к богу. – Молю тебя... Пусть у меня родится еще одна девочка... для Меррика.
Потом Клио вдруг замолчала, и в воздухе повисла зловещая тишина, словно вздернутое на виселицу рукой палача человеческое тело.
Прошло еще какое-то время, и старуха Глэдис, наконец, произнесла:
– Не могу я тебе ничего обещать, понимаешь? Хотела бы – да не могу!
Старуха подошла к двери и пару раз в нее стукнула. Стражник распахнул дверь и выпустил Глэдис, потом послышался скрежет задвигаемого засова – и все стихло. Клио снова осталась наедине со своими невеселыми мыслями.
Обхватив себя ладонями, она принялась раскачиваться на постели из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда. Так она, наверное, укачивала бы своего ребенка, если бы он появился на свет...
Клио поняла, что еще немного – и она завоет, словно волчица, лишившаяся своих волчат. Изо всех сил стиснув зубы, чтобы подавить подбиравшийся к горлу крик, она продолжала раскачиваться – все быстрее и быстрее, – будто в надежде, что эти равномерные, однообразные движения помогут ей укачать, успокоить свою скорбь.
Это продолжалось довольно долго, поскольку скорбь ее была велика и черна, как зимняя ночь, да и реальность, окружавшая сейчас Клио, ни в чем не уступала этому мраку. Со временем, однако, боль притупилась, как притупились вообще все ее чувства, и ею овладело странное состояние, которое было больше всего похоже на равнодушие.
Клио легла на бок и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Даже сейчас, когда чрево ее было пусто, она продолжала инстинктивно защищать погибшее дитя... Зарывшись головой в подушку, Клио снова заплакала, но уже не так горько и куда тише, чем прежде. Она плакала до тех пор, пока сон не заключил ее в свои спасительные объятия.
На рассвете Меррика, наконец , нашли. Он спал, лежа в грязи, а рядом валялась пустая кружка из-под эля. – Меррик? Давай, поднимайся!
Меррик застонал, перевернулся на своем жестком и сыром ложе, прикрывая рукой глаза, и сразу же разразился ругательствами.
– Черт бы тебя побрал! – проворчал Роджер. – Открой глаза и посмотри на меня.
– Оставь меня в покое, Роджер, и убирайся отсюда!
– Чтобы ты валялся в грязи на виду у всех и обливался слезами от жалости к себе? Ну, уж нет. Поднимайся, говорю. Твоя жена ждет от тебя помощи.
– Моя жена умерла.
– Твоя жена сидит под замком в башне.
Меррик отнял от лица руку и уставился на Роджера.
– Откуда ты знаешь?!
– Знаю, потому что мне рассказала об этом та старая ведьма из замка. Она ухитрилась оттуда сбежать и явилась к нам. Так вот она утверждает, что видела Клио в целости-сохранности и даже сама за ней ухаживала.
– Она сбежала из замка и не захватила с собой Клио?!
– Ее выпустили, потому что она валлийка и смогла найти общий язык со стражниками. Кроме того, она не является графиней де Бокур.
Меррик встал на колени и закрыл ладонями лицо. Роджер видел, как все его большое тело содрогалось – не то от рыданий, не то просто от переполнявших его чувств.
«Клио жива! Благодарение господу! Она жива!»
– Эй, Меррик!
Граф почувствовал, как Роджер дотронулся до его плеча, и обратил к нему свое мокрое от слез лицо.
– Ну, что еще? – спросил он глухим от сдерживаемых рыданий голосом.
– Перестань, старина. Все будет хорошо. Клио ведь жива.
Меррик кивнул, сглотнул появившийся в горле горький комок и несколько раз глубоко вдохнул. Тогда Роджер опустился рядом с ним на одно колено и обнял его за плечи. Приблизив свое лицо к лицу Меррика, он негромко произнес:
– Мы узнали, как можно проникнуть в замок!
Меррик продвигался по узкому лазу медленно и бесшумно, с величайшей осторожностью. Он в прямом смысле боялся лишний раз сделать вдох – в узком пространстве подземного хода каждый звук разносился на десятки ярдов. Меррик отлично понимал, что любой неверный шаг, какой-нибудь хруст, звон оружия или шпор способны их выдать.
Подземный ход сам по себе представлял большую опасность, особенно после того, как ров вокруг замка расширили и углубили. Обвала можно было ожидать в любом месте – даже там, где восточную стену не возвели до конца , и давление на фундамент не было столь сильным. По счастью, старуху Глэдис не засыпало землей, когда она выбиралась из замка, и Меррик смог собственными ушами услышать от нее, что Клио жива. Теперь Меррик двигался впереди Роджера с фонарем в руках по узкому, почти не укрепленному деревянными балками лазу, временами становясь на четвереньки, чтобы преодолеть особенно тесные и опасные места, которые больше походили на звериные норы, чем на подземный ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110