Скромное осеннее солнце, едва пробившись из-за туч, стало подниматься над вершинами холмов на востоке, знаменуя тем самым начало нового дня.
Меррик услышал громкий окрик часового и вышел из шатра, чтобы узнать, в чем дело. В лагерь ворвалась скакавшая во весь опор лошадь. На спине у нее каким-то чудом держался небольшой парнишка в насквозь промокшей одежде. Кто-то из солдат схватил животное под уздцы и остановил его бег.
Меррик подхватил на руки вывалившегося из седла несчастного, измученного Долби, от которого воняло, словно от выгребной ямы. Парень тяжело дышал и поводил вокруг себя невидящим взглядом. Наконец, несколько раз сморгнув, Долби поднял на графа глаза и дрожащим голосом спросил:
– Это вы, сэр Меррик?
– Я. Кто же еще? Что случилось?
– Валлийцы захватили Камроуз!
Меррик глубоко выругался.
– А леди Клио? Ей удалось спастись?
– Знать не знаю, милорд. Мне кажется, валлийцы скрутили всех. А я вот удрал. Дождался темноты, украл лошадь и помчался к вам...
– Эй, кто-нибудь! Позаботьтесь о парне! И поторапливайтесь со сборами: мы выезжаем немедленно.
Меррик бросил взгляд в юго-западном направлении – туда, где находился Камроуз. И Клио. Руки Меррика сами собой сжались в кулаки. Он с шумом втянул в себя воздух и вдруг взвыл, словно попавший в капкан волк.
Выхватив из ножен меч, Меррик воткнул его перед собой в землю, опустился на колени и склонил голову. На крестообразной рукояти меча он поклялся всеми святыми, что ради спасения Клио не пожалеет сил, крови и самой своей жизни.
Клио крадучись спускалась со стены по винтовой лестнице. Она направлялась к часовне – вернее, пристройке, где проживал брат Дисмас. С этой стороны часовни все выглядело спокойно. Краем глаза Клио заметила одного-единственного валлийского лучника, ходившего из стороны в сторону перед входом в часовню. Кроме него, вокруг не было видно ни одного человека.
Клио ступенька за ступенькой стала преодолевать лестницу, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Она была уже на середине, когда у нее за спиной прозвучал громкий окрик.
– Вот она!
Клио обернулась.
По двору бежали три валлийских стрелка с явным намерением ее схватить. Клио повернулась и начала стремительно подниматься обратно на стену. Но, поскользнувшись, она не удержалась на узкой лестнице и полетела вниз – прямо на камни мощенного булыжником двора.
При падении она ударилась головой и почувствовала острую боль, пронизавшую все ее тело – от макушки до пяток. В следующую секунду она услышала душераздирающий крик и даже не сразу поняла, что этот крик вырвался из ее собственных уст.
Потом ее поглотила темнота.
39
Уже в течение недели отряд графа Глэморгана стоял у стен Камроуза, пытаясь овладеть замком. Штурм следовал за штурмом, но одолеть высоких стен воины Меррика так и не смогли. Среди англичан множилось число убитых и раненых, а сидевшие в Камроузе валлийцы отбивали все их атаки и хранили упорное молчание: Дэвид ап Граффид ни в какие переговоры не вступал.
Через два дня после начала осады к англичанам подошли подкрепления – все патрульные группы, которые Меррик разослал вдоль границы на поиски мятежников, были собраны в кулак и тоже стояли теперь под стенами замка. Более того, Меррик отправил гонцов к королю Эдуарду и графу Честеру за помощью. Постепенно осада замка стала превращаться в самую настоящую войну.
Меррик сидел в своем шатре, обдумывая способы захвата твердыни, которую сам же и укрепил, и ни один из них не казался ему обнадеживающим.
Несколько часов пролетели незаметно, и настала глубокая ночь. Оруженосец принес ему в шатер ужин, молча поставил поднос на стол и неслышно удалился. Граф Глэморган снова остался наедине со своими мыслями. Отодвинув в сторону тарелку с тушеным мясом, Меррик взялся за кружку, отхлебнул из нее и вдруг отчаянно, до ноющей боли в сердце затосковал. В кружке был подогретый эль!
Проглотив вместе с элем появившийся у него в горле горький комок, Меррик поднялся, вытянув перед собой правую, бугрившуюся могучими мышцами руку, и некоторое время созерцал ее в мрачном молчании. «Какая от нее польза? – размышлял он. – Правда, она в состоянии насмерть разить врагов, крепко сжимая меч, топор или боевой цеп, но не может и на дюйм приблизить меня к главной цели – освобождению Клио...» У Меррика было такое ощущение, будто силы, чувства и даже сама жизнь постепенно покидают его, уходят, как песок сквозь пальцы. Самым мерзким, однако, было чувство собственного бессилия, которое внезапно захлестнуло его, подобно волне, и Меррик призвал на помощь всю свою сдержанность, чтобы не разрыдаться.
Чтобы немного успокоиться, Меррик решил выйти из шатра и глотнуть холодного ночного воздуха. Стоя рядом с шатром, он смотрел на самый мощный в этих краях замок – Камроуз, – который он, не жалея трудов, превратил в неприступную для любого врага крепость.
Ради славы короля Эдуарда и, как выяснилось теперь, на свое, величайшее несчастье и горе...
Эта мысль настолько поразила его заключавшейся в ней горькой иронией, что Меррик застонал от мучительной боли. Ведь он возводил вокруг замка новые укрепления для того, чтобы обеспечить безопасность своей жене, и именно эти укрепления не давали ему возможности снова соединиться с нею...
Неожиданно Меррик заметил слабый свет в окне одной из башен и, словно мотылек на огонь, двинулся по направлению к этому зыбкому свечению, переступая через спящих на земле солдат и алые угольки, тлевшие в затухающих кострах. Однако, сколько бы он ни шел, этот огонек в окошке казался все таким же далеким и недоступным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110