— Ее растерянный взгляд только подлил масла в огонь, и Дэмиен продолжал с издевательской гримасой: — Уж тебе-то должно быть доподлинно известно, что с моим обеа не справится никто на этом острове! — Он расхохотался, но этот горький хохот скорее был признаком отчаяния — такое унижение он испытал от того, что ему приходилось прибегать к столь отвратительным уловкам. Наплевать, он готов пойти на что угодно, лишь бы удержать в повиновении эту несчастную женщину-ребенка, не спускавшую с него расширившихся от ужаса глаз. — Ты моя, Аметист, ты принадлежишь мне, а значит, я ни с кем не должен тобой делиться! К сожалению, ты продолжаешь упрямиться и не учла моих предупреждений. Но с другой стороны, я начинаю думать, что в твоем присутствии на борту можно найти и положительные стороны. Стоит хотя бы подумать о том, как приятно мы будем проводить ночи во время плавания…Казалось, он готов был рассуждать так часами, но Аметист почувствовала, что не в силах больше следить за его хвастливой речью. Боль в голове стала совершенно непереносимой, и она, зажмурившись, машинально поднесла руку к виску.Услышав ее жалобный стон, капитан умолк на полуслове. Он уже давно заметил, как смертельно побледнела Аметист, но, ослепленный бешенством, отнес это на счет испуга. Мысленно выругав себя за глупость, Дэмиен пощупал ей лоб. Слава Богу, жара не было.— Аметист… — От недавней ярости не осталось и следа. Его шепот был полон тревоги и сочувствия. — Что с тобой, милая? Тебе больно? Скажи скорее, что у тебя болит, иначе я не смогу помочь тебе, дорогая!— Дэмиен… — невнятно пролепетала она. Ей было так плохо, что позабылись и обида, и ссора. — У меня ужасно болит голова… Она болела, еще когда я проснулась, но теперь…Лауданум! Дэмиена пронзило острое чувство вины. Он сам, своими руками всыпал ей в молоко лошадиную дозу снотворного, чтобы без помех доставить Аметист на корабль. Когда она выскочила на палубу, не успев толком прийти в себя, истощенный болезнью организм не выдержал, и это вызвало приступ мигрени. Теперь он уже не помнил о том, что еще минуту назад готов был придушить ее собственными руками. Все заслонила одна мысль: поддержать ее, облегчить боль. Он баюкал Аметист, как ребенка, и гладил по голове, приговаривая:— Все будет хорошо, все пройдет, милая! Просто закрой глаза и постарайся заснуть! Тебе надо отдохнуть и набраться сил. Спи, моя хорошая, я буду здесь, рядом, и позабочусь о тебе, дорогая… дорогая моя Аметист!Ее разбудило ласковое, робкое прикосновение к щеке. Дэмиен по-прежнему сидел рядом на краю кровати и с тревогой спрашивал:— Родная, как ты себя чувствуешь?Она не сразу решилась ответить и осторожно повертела головой, внутренне сжавшись в ожидании нового приступа давешней боли. Но боль не возвратилась.— Кажется, все прошло, — прошептала она.Не в силах сдержать счастливую улыбку, он наклонился и легонько поцеловал ее в губы.— Не забывай, Аметист: ты едва встала на ноги, и тебе нельзя перенапрягаться. Если захочешь погулять по палубе, я отведу тебя наверх, но сначала…— Сначала скажи, почему ты так поступил со мной? Почему, почему? — в отчаянии повторяла Аметист. — Я совершенно уверена в том, что в Филадельфии тебя ждет… женщина, вполне способная удовлетворить твои нужды, и… и ты наверняка привык к воздержанию во время плавания! Тогда зачем тебе понадобилось похищать меня, разрушать всю мою жизнь?..— Я уже ответил на этот вопрос, — Дэмиен постарался не давать воли новой вспышке гнева, — и не намерен повторяться!— Что бы ты про меня ни думал, — настаивала на своем Аметист, — на этот раз твой обеа тебя подвел. Это правда, вчера к нам приезжал Куако — он привез новости из поместья Шериданов; но это вовсе не означает, что я собиралась укрыться там с Уильямом. Поверь, у меня и в мыслях такого не было. Я сама сказала бы ему… — Аметист смущенно потупилась и продолжила, с трудом подбирая слова: — Я считала, что должна была сказать ему об этом и все объяснить… — Пленница покосилась на Дэмиена и, увидев, что тот слушает ее с откровенной издевкой, мигом сменила тон. Теперь в ее голосе звучала прежняя язвительность: — Впрочем, меня совершенно не волнует, веришь ты мне или нет, хотя я действительно не собиралась бежать с Уильямом. Сейчас это всего лишь незначительная подробность, и она ничего не меняет; главное — то, что я больше не могу быть для него невестой. Уильям ничего не знал об этом, когда собирался приехать за мной, но даже в том случае, если бы он пренебрег тем фактом, что я… что мы с тобой… были близки, — я сама отказалась бы стать его женой. Уильяму не пристало брать в жены падшую женщину.Столь высокая оценка заслуг ненавистного Уильяма снова лишила Дэмиена способности мыслить здраво, и он упрямо пробормотал:— Мы заключили с тобой сделку, Аметист!— Да, но разве я не выполнила свою часть обязательств? Я сама пришла на корабль, потому что больше не в силах была тебе противиться и боялась за жизнь Уильяма. Но теперь он здоров, лихорадка миновала — а значит, и сделка закончена!— Вот это предоставь решать мне! — с угрозой в голосе заявил капитан, подавшись вперед. — Сделка не закончена!— Вот как? Значит, когда тебе угодно будет со мной закончить, ты бросишь меня на произвол судьбы в Филадельфии с запятнанной репутацией, без крыши над годовой, без друзей, без средств к существованию? — вскричала она со слезами на глазах. — Тогда мне ничего не останется, как… как…Дэмиен даже опешил от такой глупости. Это надо додуматься: он ее бросит!— Что за чушь ты несешь?!— Мне следовало догадаться с самого начала, что ты замыслил со мной сделать, — как одержимая бормотала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103