Я хочу сама о тебе заботиться.
Онор заметила страдание в глазах Бака, когда он посмотрел на нее. Она увидела, как участилось его дыхание, а изможденное тело опять начала сотрясать дрожь.
Понимая, что спорить бесполезно, Онор резко встала.
– У меня есть еще бульон, если вы пожелаете.
Покидая комнату, она слышала извинения Селесты и слабый ласковый шепот Бака.
В доме стояла тишина, когда мужчины направлялись к кухне, где их ждал ужин. Джейс отступил, пропустив вперед остальных. Он вспомнил, как втаскивал сегодня на крыльцо тележку с рулонами проволоки и грубо сбитым креслом-каталкой, привезенным ими для Маделейн по настоянию Док Мэгги. И еще он вспомнил, как Рэнди остановился в дверях кухни и заговорил с Онор:
– Мы с Джейсом привезли Маделейн кресло-каталку.
Джейс знал, что никогда не забудет выражения лица Онор, когда та повернулась к ним. Ее лицо было бледным о синевы, а глаза блестели от слез – Джейс видел, что на не может их скрыть.
Он невольно шагнул к ней.
– Что случилось? С Баком все в порядке? – спросил Рэнди.
– С ним все хорошо. Селеста с ним, – безжизненно произнесла она.
– Что случилось? Она вам нагрубила? – услышал Джейс свой голос.
Онор холодно взглянула на него, потом повернулась к Рэнди:
– Несите кресло в комнату Маделейн, если хотите. Я знаю – она ему обрадуется.
Джейс вспомнил, что остался стоять на месте, потому что его пронзила мгновенная боль в сердце. Онор молча повернулась к печи, а он помог Рэнди достать кресло из тележки. Онор снова даже не взглянула на него.
Сетчатая дверь захлопнулась за Большим Джоном, когда он вошел на кухню. Все уже сидели за столом, он быстро занял свое место, а Онор поставила на стол миски с тушеным мясом и только что испеченным хлебом. Джейс внимательно смотрел на нее. Она выглядела так, будто случилось что-то ужасное.
– Как сегодня чувствует себя хозяин? – спросил Большой Джон.
Онор пожала плечами:
– Думаю, хорошо.
– Вы его не видели?
В разговор вступил Митч:
– Она вообще не пускает вас в его комнату?
– Нет, если может.
– А как насчет кресла-каталки? Как с ним справляется Маделейн? – спросил Рэнди.
– Не знаю. Селеста пошла помочь ей подняться, но вышла от нее с таким выражением лица, будто все ужасно плохо. Я вообще не видела Маделейн.
Губы Рэнди презрительно скривились.
– Надеюсь, некоторое время она будет не слишком шустро передвигаться по дому.
Джейс молчал, когда работники, поужинав, направились к двери. Он встал, а Рэнди подошел к Онор и что-то ей тихонько прошептал. Джейс нахмурился, увидев, как Онор улыбнулась седому ковбою в ответ на его слова.
Джейс сказал себе, выйдя на крыльцо и глядя на заходящее солнце, что так даже лучше. Ему не нужно участвовать в запутанных проблемах упрямой независимой женщины, решившей все делать по-своему. Но тем не менее ему было тяжело наблюдать, как по какой-то необъяснимой причине то, что творится на ранчо «Техасская звезда», причиняет ей боль.
Джейс потянулся и распрямил плечи. Что касается его самого, то в его жизни было достаточно боли и проблем. Но он с ними справился.
Онор вытерла последнее блюдо и развесила полотенца на просушку рядом с печью. Она устало подошла к сетчатой двери и выглянула во двор. Услышав скрип каталки, она повернулась, чтобы увидеть коридор, но щелчок замка на закрывающейся двери в комнату Маделейн дал ей понять, что она опоздала.
Вечная боль Онор сжала ее сердце, она покачала головой и вдруг усмехнулась. Она приехала в Лоуэлл, чтобы покончить с прошлым и встретиться с будущим, но где-то на середине пути ее цель изменилась. Ей много раз приходило в голову, что Селеста специально прячет от нее человека, недостойного ее жалости, но она не могла заставить себя поверить в это.
Онор подошла к ведру помоев, которые надо было вылить. Она подняла его и понесла к двери. Сетчатая дверь захлопнулась за ней, когда она ступила на крыльцо. Она устала, очень устала, но это была не усталость от физического труда. Эта усталость была следствием бесконечного замкнутого круга, в котором метался ее ум с тех пор, как она впервые увидела Бака Стара.
Она ненавидела его, но человек, к которому она приехала, чтобы рассказать ему о своей ненависти, все время ускользал от нее.
Она презирала его за высокомерие, но восхищалась силой его духа.
Она испытывала к нему жалость, но знала, что он не стоит и капли ее жалости.
Лишь в одном ее мнение нисколько не изменилось. Она питала отвращение к его раболепству в отношениях с Селестой, несмотря на то что хорошо его понимала. Причина этого проста.
Бак обожает Селесту, потому что она женское воплощение того мужчины, каким он когда-то был. Онор вылила помои и, и гядя, как их поглощает земля, устало поднесла руку ко лбу. Она сделала пару шагов, собираясь вернуться в дом, и вдруг увидела приближающегося к ней Джейса.
Онор разозлилась на себя за то, что невольно отступила.
– Вы меня напугали.
– Разве?
Джейс подошел ближе.
Он не улыбался, когда подошел к ней и остановился так близко, что она смогла увидеть, как внимательно он смотрит в ее лицо. Она вдруг осознала, что не помнит, чтобы когда-нибудь видела у него на губах улыбку. Интересно, как бы он выглядел, если бы его темные глаза светились счастьем? Они ведь и сейчас смотрят ей прямо в душу.
Смутившись, что позволила себе думать об этом, она попыталась пройти мимо него, но тут он заговорил:
– Уделите мне минутку, Онор.
– Я не хочу с вами разговаривать, – холодно ответила она.
– Пожалуйста.
Это слово заставило ее насторожиться.
– Думаю, я должен начать с извинений, – продолжил Джейс.
– С извинений?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72