А когда я занимаюсь с тобой любовью, милая, я.. я… – Но тут накатила новая волна боли, и Гарет замолчал. Цепляясь за нее как утопающий за соломинку, он попросил: – Распусти волосы, милая…
И Анжелика наконец-то смягчилась. У него совсем нет сил, он в лихорадке! А она набросилась на него с упреками. Ей стало стыдно за то, что так по-детски дала волю обиде в ответ на случайные слова, о которых он вряд ли вспомнит, когда придет в себя. И она быстро распустила волосы, и они черной волной накрыли плечи.
– Теперь ты заснешь, Гарет? – ласково прошептала она. – Я так устала, но не усну, пока не заснешь ты!
Он кивнул. И еле слышно выдохнул, накрыв ее руку своей широкой ладонью:
– Завтра я поправлюсь, Анжелика, и мы продолжим путь.
– Гарет…
– Спи, милая.
Он все еще не хотел проваливаться в забытье, и Анжелика нахмурилась. Придется хотя бы ненадолго притвориться спящей, чтобы он успокоился. Ох, как же она устала…
Анжелика проснулась, как от толчка. Яркое утреннее солнце светило прямо в глаза. С бешено бьющимся сердцем она посмотрела на Гарета. Осторожно, чтобы не разбудить, протянула руку и пощупала его лоб. Жара не было У нее вырвался прерывистый вздох. Слава Богу!
Сон его был глубок и спокоен, а пальцы по-прежнему сжимали прядь ее волос. Она вспомнила его недавний бред. Стало быть, у его отца была любовница? Ну что ж, в наше время этим никого не удивишь
Гарет, судя по всему, ничуть не возражал против этого, несмотря на странное, горькое удовлетворение тем фактом, что его матери все же удалось посмеяться над отцом. Впрочем, Гарет искренне любит своего отца – взять хотя бы нелегкую поездку за тридевять земель, в Реал-дель-Монте. Все что не укладывалось у Анжелики в голове почти так же, как отношение к ней Гарета, который в один миг от нежности мог перейти к подозрительности и несправедливым упрекам.
Упрямо тряхнув головой, Анжелика встала. Так или иначе, им предстоит провести вместе целый год. И она будет честна с ним – пусть даже вопреки собственным интересам. В ушах все еще звенели слова Гарета: «Я никогда не причиню тебе боль…»
Это правда, ей можно не опасаться, что Гарет поведет себя грубо. Чувство собственного достоинства не позволит ему глумиться над женщиной, в отличие от Эстебана Аррикальда. Уже сейчас она почти привыкла к его близости, а порой реагирует на его ласки больше, чем ей того бы хотелось. Приходилось постоянно напоминать себе о временном характере их сделки и о том, что, несмотря на всю свою нежность, Гарет по-прежнему пользуется обращением «шлюха».
Вздохнув, Анжелика посмотрела на остывшее кострище. Надо вскипятить воды, чтобы приготовить свежий чай из трав. Только бы Гарет не отказался глотать что отвратительное на вкус пойло – ведь теперь его ощущения не притупляет лихорадка. И на рану надо взглянуть… лихорадка могла возобновиться, а Гарету могло прийти в голову пуститься за ней вдогонку…
Анжелика принялась искать хворост для костра. Нечего попусту тратить силы на охи да ахи.
Она обошла окрестности стоянки и не обнаружила подходящего топлива. Судя по всему, это место служило ночлегом для многих путешественников – ничего удивительного, что поблизости выбрали все, что могло гореть. Однако развести костер совершенно необходимо.
Торопливо собирая волосы в пучок, Анжелика невольно вспомнила просьбу Гарета и почему-то покраснела. Ей вовсе не жалко время от времени оставлять волосы распущенными, если это поможет сохранить добрые отношения. Хотя она не понимала, что приводит его в такой восторг. Всю жизнь эти пушистые, упрямые пряди причиняли "дни неудобства. Куда как проще было бы иметь редкие, прямые волосы, как у мамы, – расчесал их раз в день, и готово.
Итак, за хворостом придется тащиться на дальний конец луга, в заросли. Она нерешительно оглянулась на Гарета. Он все еще спал. И Анжелика бегом припустила в лес. Ведь нужно вернуться до того, как он проснется! Кто знает, что взбредет ему в голову со сна!
Анжелика собирала хворост и постоянно оглядывалась назад, пока стоянка не скрылась за деревьями. Куча веток получилась довольно большая. Придется разделить ее на две части и еще раз вернуться сюда.
Но что это?! Застыв, Анжелика вся обратилась в слух. Так и есть: голоса, стук копыт… Кто-то едет по тропе. И направляется как раз к их стоянке. Анжелика уже могла различить неясное движение среди ветвей. Оцепенев от страха, она разжала пальцы и выронила тяжелый сук. Звук падения был ясно слышен в лесной тишине: двое верховых на тропе тут же остановились.
– Ты слышал, Клэй?
– Кажется, да…
Анжелика осторожно шагнула назад. Голоса были незнакомые. Надо поскорее вернуться к Гарету! Нельзя, чтобы его застали врасплох, беспомощного. Она попыталась двигаться дальше, когда с внезапным шумом обе лошади ринулись через чащу напролом, настигнув ее за несколько секунд. С бешено бьющимся сердцем, Анжелика уставилась на двух незнакомцев. И испугалась еще сильнее. Очевидно, эти бродяги давно мотались по лесной глуши, не имея времени и возможности позаботиться о себе. Одежда их скорее походила на лохмотья. Грубые физиономии покрывала многодневная щетина. Но больше всего опасений вызвали у Анжелики заряженные ружья, лежавшие наготове поперек седел, и торчавшие из кобуры рукоятки револьверов.
Она все еще молча разглядывала чужаков, когда один из них спешился и шагнул в ее сторону. Злорадно оскалившись, он двигался не спеша.
– Будь я проклят, Джимбо, если нам в руки не угодил маленький мексиканский перчик – отличная приправа к целому дню в седле!
– Черт побери, Клэй, не до того нам сейчас! Мы ведь даже не знаем, не гонятся ли за нами те парни!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140