— Да… Все ниточки ведут к ней… Кстати, а где сейчас ваше жена?— Я не знаю. В последний раз, Лизхен говорила мне, что получила от нее весточку из Англии.— Англии?— Да. Гертруда почему-то постоянно меняет место жительства.— А почему она уехала отсюда?— Сказала, что ей просто все надоело. И к тому же она получила наследство.— Наследство? Но от кого? — Салтыков удивленно приподнял брови. История оказалась еще более запутанной, чем можно было ожидать.— От нотариуса Батистена.Салтыков вскочил со своего места и взволнованно забегал из угла в угол. Нотариус Батистен, это тот, от кого они получили пространное письмо, где шла речь о существовании архива виконта де Грийе, обладание которым могло бы быть бесценным. У графа в голове творилось что-то невообразимое. Вопросы продолжали сыпаться, а между тем ни одного ответа на них найдено пока не было.— И давно он умер?— Месяц назад.— Месяц?— Может, чуть меньше.— Почему он оставил наследство вашей жене?— Я понятия не имею, — пожал плечами Люмбек. — Известие об этом мне принес молодой капуцин, он поселился у нотариуса незадолго до его смерти и стал душеприказчиком покойного.— Опишите мне этого капуцина, — Салтыков насторожился.— Он довольно странный… Ему двадцать три, может быть, двадцать пять лет. Меня удивило выражение его лица. Слишком уж живое и умное для монаха.— Я вижу, вы невысокого мнения о церкви, — заметил Салтыков. — Может быть, вы запомнили какие-нибудь детали его внешности? Цвет глаз, волосы, сложение?— Я портной, ваше сиятельство, — грустно заметил Люмбек, — и на такие вещи обращаю внимание сразу. Рост — метр семьдесят восемь сантиметров, телосложение худощавое, волосы длинные, светлые, глаза серые, брови и ресницы черные, нос тонкий, прямой. Скорее всего, по происхождению, француз.«Сен-Мартен!» — мгновенно догадался Салтыков. Это означало, что в российской тайной канцелярии есть масоны. Иначе кто известил орден об архиве де Грийе?— Что он хотел от вас? — граф чувствовал, как по его спине ручейками сбегает пот.— Ничего… Он пришел и сказал, что моя бывшая жена Гертруда Риппельштайн шлет мне привет, что нотариус Батистен умер и перед смертью завещал известить меня о том, что все свое имущество он завещал ей. Если она появится, то должна разыскать его…Салтыков еле удержался от улыбки. Значит Сен-Мартен ничего не нашел у Батистена! Поэтому магистр и появился в замке фон Штернов. Однако это значит, что Мари грозит опасность.— Где жил этот самый Батистен? — граф надел перчатки.— Улица Францисканцев. Смотрите на вывески и не ошибетесь. Но вы можете хотя бы объяснить, что все это означает?— Нет. И вот еще что, — Салтыков отвязал от пояса кожаный кошель, и раскрыл его перед Люмбеком. Внутри поблескивало золото. Граф перевернул мешочек и высыпал перед портным груду золотых рублей, бросив кошелек рядом.— Боже! — у Люмбека перехватило дыхание.— Это самые надежные деньги в мире. Я плачу их вам за то, чтобы ни одна живая душа не узнала о нашем разговоре, о Лизхен, о Гертруде. И знайте — если вы проболтаетесь, я вас убью. Понимаю, что вы задаетесь вопросом, почему же я не сделал этого сейчас. Ответ прост: императорские театры будут в восторге от ваших нарядов. Прощайте, мэтр Люмбек, не трудитесь меня провожать.Как только граф вышел, Готфрид Люмбек мгновенно накрыл золото ладонями и сгреб его обратно в кошель. Быстро встал и направился в покои, что находились за лавкой. Там он тщательно запер тяжелый мешочек в нише, что была за гобеленом.— Ох…В груди было невыносимо тесно. Слезы брызнули из глаз Люмбека, в груди стало тесно.— Лизхен… Моя девочка…Он налил себе в стакан горького яблочного шнапса и выпил его залпом.Готфрид Люмбек ясно представил себе, как старый маркиз убивает Лизхен. Де Грийе был глубоко ненавистен своему бывшему дворецкому. Старый маркиз никогда не расставался с записной книжкой, ему доставляло огромное удовольствие подсматривать и подслушивать. Де Грийе рылся в прошлом других людей, стараясь выискать самые неприятные, преступные, отвратительные моменты. Однако, как это часто бывает с циничными и беспринципными людьми, маркиз пламенно любил свою дочь. Он был готов ради нее на все. Люмбек был уверен, что его дочь убил де Грийе! Ведь Салтыков не сказал ни слова о том, что несчастная погибла от руки барона фон Штерна.Но больше всех Готфрид Люмбек винил в произошедшем свою жену. Зачем она заронила в сердце Лизхен эти нелепые, губительные надежды? Зачем прислала это дурацкое письмо? Зачем, через много лет, снова вытащила эту ложь на поверхность? Когда-то де Грийе поверил, что гувернантка Мари беременна от него, и поддался на шантаж Гертруды, которая выкрала часть записных книжек хозяина и угрожала придать огласке их содержимое, но теперь… Враги маркиза, вероятно, состарились и больше не могли причинить ему вреда. Так думал Готфрид Люмбек.— Ты мне за все ответишь, Гертруда! — яростно заорал он, и, разбив стакан о стену, позвал секретаря. — Закладывай карету! Я еду в Лондон! Да вызови сюда с мануфактуры Отто, будет за меня, пока я не вернусь.— Слушаюсь, — пробормотал секретарь, который еще никогда не видел хозяина в подобном гневе.
Тильда вошла на кухню и зло стукнула по полу ведром с водой. Фрида хмуро взглянула на нее, но ничего не сказала. Кухарке хотелось скорее справиться с приготовлением обеда, чтобы уйти из замка в деревню. Абсолютно все обитатели родового поместья фон Штернов почувствовали на себе влияние тяжелого, гнетущего настроения, воцарившегося в замке. Дворовые собаки почти не лаяли, не затевали возни на соломе, во дворе не было слышно смеха прислуги и непристойных шуток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59