— Когда ты сможешь поставить ее на ноги? Так чтобы она смогла ходить и, по крайней мере, рассказать, что именно с ней произошло.
— Не позднее завтрашнего вечера, — лекарь пожал плечами. — Если только не выяснится, что перенесенные испытания пагубно сказались на ее психике.
— Она перенесла немало испытаний?
— Да уж, в испытаниях, у нее, очевидно, не было недостатка, — лекарь грустно улыбнулся. — Скорее всего, ее похитили, и увезли силой. Вот эти синяки показывают, что у нее были связаны руки, вот эти — что ее волокли по земле. И все это случилось относительно недавно. Не больше недели назад.
— Разбойники?
Это загадка, — лекарь внимательно посмотрел на Юлию. — Разбойники обыкновенно похищают женщин, которые по какой-то причине оказались далеко от селений. Или это дальняя дорога, или поклонение богам, или же отдельно стоящие, плохо охраняемые виллы. Кроме того, ты и сам это знаешь, они бы не стали выставлять ее на продажу в таком виде. Ведь девушка красива, а когда она проснется, мы, вероятно, узнаем, что она еще и образована. Нет. Это случайная добыча, но чья — не могу даже предположить.
— Может быть, ревнивый любовник? — Мафусаил приподнял брови.
О, если бы проницательный работорговец знал, как близок он к истине!
— Ты не жалеешь, что поехал с нами, Куасиба? — Юргент спросил у товарища, вид которого можно было бы, безо всяких преувеличений, назвать мрачным.
Жалею ли я, что оставил теплый, уютный дом? Прекрасную еду? Доступных римских женщин? Что меня могут поймать и снова отправить на арену? Жалею ли я о том, что направляюсь с вами двоими в дикую страну, где по вашим словам зимой так холодно, что вода становится твердой? Даже не знаю, что тебе сказать!
— Он жалеет, — Юргент обернулся к Неле, и оба рассмеялись.
— Ничего, когда он увидит горы и прекрасные степи, узнает гостеприимство нашего народа и красоту наших женщин, то поймет, что судьба благословила его, — Неле положила свою руку на ладонь Юргента. — А ты сам не жалеешь, что поступил так?
По лицу галла пробежала тень.
— Я отправил ее туда, где ей место, — Юргент плотно сжал зубы. — Твои знакомые ведь собирались продать ее в портовый бордель.
— Да, но я не уверена, что они сдержат свое обещание, — Неле тревожно посмотрела на Юргента. Неужели после всего, что случилось — он так и не забыл эту проклятую римлянку?
Галл повернулся к Неле и погладил ее по щеке.
— Все это уже не имеет никакого значения, я не хочу даже помнить ее имени. Скоро мы вернемся в свою страну, и ты станешь моей женой, так ведь?
— Да, мой господин, — Неле поцеловала руку бывшего гладиатора.
— Какое счастье, что я встретил тебя тогда, в Тирении, — Юргент подумал о том, что, может быть, невидимая рука судьбы заставила его пойти на арену в последний раз, и цель судьбы была вовсе не помощь Юлии. Может быть, судьба хотела снова привести его к Неле?
— Я уже не думала, что ты придешь, — молодая женщина светилась счастьем. — И тем более не думала, что ты вернешься тем утром, когда ушел к ней, чтобы отдать деньги.
— Ты простила?
— Я все тебе простила, Юргент, потому что люблю тебя, — Неле смотрела на своего возлюбленного с огромной нежностью. Юргент подъехал к ней совсем близко и поцеловал.
— Я тоже люблю тебя, — сказал он шепотом, потом пришпорил лошадь и поскакал вперед. — Я люблю тебя! — крикнул он снова во всю мощь своих легких, так что с полей поднялись стаи птиц, а олени в ближайшей роще подняли свои длинные уши.
— Вы сумасшедшие. Точно, — заключил Куасиба. — И я, наверное, тоже, если еду с вами по этой дороге.
В Тирении Юргент пришел в единственную гладиаторскую школу и предложил хозяину невиданное зрелище для этого порта. Один человек — три смертельных боя подряд, против всех видов оружия, последняя схватка — со львом.
Каково же было изумление гладиатора, когда перед выходом на арену он увидел Неле! Девушка стояла напротив него, в полном боевом облачении женщины-гладиатрикс, и у нее было такое лицо, словно она увидела привидение. Но тогда Юргент еще не был готов. Нужна была эта ненависть, нужен был тот последней день, когда губы Юлии, которые он целовал, которые отвечали ему страстными поцелуями, произнесли имя Септимуса Секста.
Неле тоже помнила этот день. Когда она узнала, что Юргент нарушил свое обещание не выходить на арену из-за Юлии, то хотела пойти и убить эту римлянку, пусть даже погибнув при этом, но затем… Она смотрела, как Юргент рискует своей жизнью, как ради того, чтобы Юлия вернулась к отцу и будущему мужу, он идет на смертельный поединок — и поняла, что любит его по-настоящему. То есть не может и не хочет причинить ему боль. Поэтому когда он ушел обратно, к другой женщине для того, чтобы и дальше служить ей — Неле решила, что останется в гладиаторской школе, что будет сражаться на арене, на потеху толпе, до того дня пока кто-то более сильный и умелый — не убьет ее.
Это было похоже на чудо. Когда она отказалась от Юргента, когда перестала надеяться — он пришел. Он вернулся за ней, и был с ней, и сказал, что хочет увидеть в свадебном венке, что хочет увидеть своих сыновей, рожденных ею. Он явился, чтобы на коленях просить прощения, а потом любил ее нежно и неистово. Неле зажмурилась и ущипнула себя за руку. Она все еще не верила, что ее счастье настоящее.
Но господин Фьеорд тогда хотел мести. Сердце его было полно ненависти. Юргент относился к числу тех людей, что и любят, и ненавидят одинаково неистово.
— Она заплатит за предательство и ложь, — сказал он на следующее утро, после той ночи, которую они с Неле провели вместе. Вначале сердце ее наполнилось тоской, она подумала, что Юлия и дальше будет занимать думы Юргента, но согласилась помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59